Слова Джордана звучали так, точно он упорно старался намек­нуть ей на какое-то тайное обстоятельство. К несчастью, Тарйсса слишком хорошо понимала, что он имеет в виду. Гораздо лучше, чем сам Джордан. Сейчас она очень жалела, что у них не было никакой возможности связаться с Коннорами. Для них эта новость, несом­ненно, оказалась бы очень интересной. При условии, что те еще живы…

Внезапно Тариссу охватила злость.

«Майлз пожертвовал своей жизнью, чтобы предотвратить все это! — подумала она.— Эти козлы не имеют никакого права!»

— Вряд ли этот проект настолько секретен,— сказала она вслух.— По крайней мерс, тебе-то он стал известен…

Джордан нетерпеливо отмахнулся.

— Я— следователь, Тарисса. И раскрывать чужие секреты— это моя работа. Для нас сейчас важно то обстоятельство, что они, возмож­но, пользуются разработками Майлза. А это означает, что тебе и его детям могут причитаться какие-нибудь деньги.

Тарисса отрицательно покачала головой.

— Нет, я в этом не уверена. Майлз работал над проектом, кото­рый начали еще до него. По крайней мере, что касается идеи… По этой причине «Кибердайн Системс» вряд ли расщедрится на деньги.

Джордан весь подался вперед, и во взгляде его появились электри­ческие искорки.

— Он когда-нибудь рассказывал о своей работе?

— Говорил только, что все это— восхитительно, что работа ему безумно нравится и что он никогда прежде не видел ничего подобно­го. И ты, Джордан, об этом прекрасно знаешь, поскольку подобный разговор заходит между нами уже далеко не в первый раз.— Тарисса нахмурилась и отвела взгляд.

— Неужели Майлз никогда не вдавался в подробности?

— Да он же точная копия тебя! От вас обоих с самого начала было слова липшего не вытянуть. Вспомнить хотя бы, как ты устроил в сво­ем подвале настоящий бордель…

— Не устраивал я там никаких борделей, — с легкой улыбкой ска­зал Джордан.

— Тем не менее, доносившийся оттуда девичий смех служил до­казательством обратного,— улыбнулась Тарйсса.— Ты устроил в сво­ем подвале бордель!

— Или подпольную лотерею, — добавил Джордан.

Видя, что женщина начинает хохотать, он поднял руку вверх и внезапно сделался серьезным.

— Пожалуйста, не уходи от разговора.

Отставив бокал в сторону, Джордан подался вперед и упер локти в колени. Тарйсса устало откинула голову на спинку кресла и прикры­ла глаза.

— Майлз никогда не говорил, что за ним следят или…

— Давай прекратим это,— перебила его Тарисса, понизив го­лос.— Едва ты появился на пороге, Джордан, у меня сердце екнуло. И знаешь, почему? Потому что я знала: при первом же удобном случае ты снова начнешь этот разговор.

— Но я только хочу выяснить, что же произошло,— рассудитель­но сказал он.— Если правильно поставить вопрос, то возможно, ты сможешь что-нибудь восстановить в своей памяти.

— Думаешь, я до сих пор не пыталась этого сделать? Я раз за ра­зом вспоминала ту ночь, пытаясь припомнить все до мелочей. Дума­ешь, я в состоянии забыть хоть одну секунду той ночи? Знаешь, сколь­ко раз я спрашивала себя: может, поступи я как-нибудь иначе, Майлз остался бы жив? Я размышляла, спрашивала себя… И всякий раз, когда ты приезжал и заводил этот разговор, я не могла спать ночами на протяжении нескольких недель — все думала, думала… Знаешь, иной раз мне приходит в голову мысль: может, ты винишь меня в смерти своего брата? Наверное, у тебя на языке крутится вопрос: «По­чему ты жива, когда он мертв?»

Джордан резко выпрямился.

— Неправда! Я никогда так не думал!

— Я ни на минуту не прекращала тосковать по нему, Джордан. Этот человек остался со мною навсегда. Но этот разговор будет пос­ледним: я не намерена более обсуждать эти темы ни с тобой, ни с кем-либо другим. Разговоры о прошедших событиях— это сущее истязание… Я больше не могу выносить подобных мук, ты пони­маешь?

Некоторое время Джордан смотрел на Тариссу с раскрытым ртом.

— Нет,— произнес он в конце концов.— Не понимаю. Я просто хочу найти людей, которые виновны в смерти моего брата, вот и все. Я обязан сделать это, Тарисса, обязан отдать свой последний долг!

— Если даже ты завтра найдешь и отдашь этих людей под суд, я не уверена, что пойду на слушание дела. Я устала, Джордан, дико ус­тала. Порой у меня сердце разрывается. Похоже, настало время ста­вить точку. Такая жизнь становится просто невыносима.

Джордан взирал на Тариссу, не веря своим ушам.

— Разве ты не хочешь узнать, кто убил Майлза? — спросил он.

— Я знаю этих людей.— Тарйсса отвела взгляд, и ее глаза мгно­венно наполнились слезами.— Его убила группа захвата.

— Что?!— Джордан помимо собственной воли вскочил, но тут же медленно опустился обратно на диван.— Кто тебе это сказал?

— Их командир,— ответила Тарисса, снова взглянув ему в гла­за.— У него был рак, и смерть Майлза оказалась на его совести. Эти мерзавцы открыли стрельбу по моему мужу, едва заметив его на гори­зонте. Без всяких предупреждений, без всяких «Брось оружие, руки вверх!»… Они, можно сказать, ворвались к нам со стрельбой. У Май­лза не оставалось ни единого шанса.

Джордан был раздавлен, потрясен.

— Я не хотела говорить об этом, — продолжала Тарисса, прикры­вая глаза.— Я знала, каким ударом это окажется для тебя. Но Майл­за убили вовсе не террористы. Это были полицейские.

— О господи,— выдохнул Джордан.— Они скрыли это…

Откинувшись на спипку кресла, он взял свой бокал и залпом осу­шил его. Некоторое время агент сидел, глядя в никуда, и поигрывал опустевшим бокалом. Затем он поставил его на столик и закрыл лицо ладонями.

— Нет,— медленно произнес он, покачав головой.— Если бы не действия проклятых террористов, в нашей семье царил бы мир и согласие. Они должны быть наказаны.

— Я иду спать,— зло сказала Тарисса.

Резко поднявшись на ноги, она двинулась к лестнице, однако на середине пути остановилась. Оглянувшись, она добавила:

— Я никогда больше не буду говорить с тобой об этом, Джордан. Никогда. Если ты не прекратишь расспросов, тогда мы, наверное, со­всем перестанем видеться. И не терзай вопросами Дэнни. Шесть лет назад он был совсем малышом, а потому пе сможет сказать тебе ниче­го нового.

Сделав несколько шагов к нему, Тарисса понизила голос.

— Всякий раз после того, как ты начинаешь бередить эти воспо­минания, его мучают кошмары. Когда он был помладше, то просыпал­ся с криком. И я говорю тебе, раз и навсегда: прекрати!— Она при­стукнула кулаком но бедру.— Прекрати мучить нас. Мы ни в чем не виноваты, мы ничего не могли изменить, и все вопросы в мире не вер­нут нам Майлза!

Дойдя до лестницы, Тарисса поднялась на несколько ступеней вверх и остановилась, переводя дух.