— Ха-ха-ха! — засмеялся хриплый голос, — Впервые слышу, чтобы мужчина так говорил о себе. Ты либо выдаёшь себя за другого… И тогда я могу понять, как ты смог оказаться в женской тюрьме, — голос звучал более чем разумно, — Либо всё равно дурной, ведь ты по собственной воле зачем-то пришёл в женскую псих-тюрьму…

Я нахмурилась — посмотрела вниз. И решила больше так никогда не делать, ибо чревато падением. Подняла глаза вверх, на голубое яркое небо.

— Мне нужна госпожа Лакруш, — тихо сказала я.

— Ты один из тех что ли, кто насмотрелся на её портреты, голубчик?

— Что? — я постаралась высунуться и посмотреть на мою собеседницу, но высота дико пугала.

— Ну были тут герои нашего времени, что искали романтИка. Каким-то образом они проникали на территорию, и пытались вызволить “свою принцессу”, придурки малолетние, — было сказано Мисс женскими ножками с горечью, с болью.

— Но как они могли проникнуть? Где вообще вся охрана?

— Ха-ха! Дружок, да ты из этого мира ли? — я сглотнула. Я говорю с этой женщиной всего 5 минут, а уже она фактически расколола меня.

— Ну… И да и нет. Меня это… Головой сильно ударили.

— Да, полковые у нас такие… Чуть что и сразу по кумполу бьют, — на выдохе, словно само собой разумеющееся, сказала Мисс женские ножки.

— Полковые?

— Да, те самые воинственные дамы, что здесь наподобие фаворов. Они тебя сюда и принесли…

— У меня столько вопросов, — я обернулась вполоборота, камушек под задницей откололся и упал. Голова дала “вертолёта”, я чуть отползла обратно.

— Эй! — выглянула длинная седая коса на улицу, — Ты не ёрзай там! А то ведь прутья схлопнутся и расколят тебя как орех!

— Вечно Вы говорите всё вовремя, — пробубнила я, пытаясь выровнять полупопия.

— Ты мне понравился. Не хочу терять ещё и тебя…

Возникла давящая пауза.

— Через 20 минут придут полковые, — обреченно сказала женщина.

— Зачем?

— Они заберут меня на отсос. И я думаю, что это будет мой последний.

— Отсос? — я всколыхнулась. Стало страшно, — А что это вообще такое?? Почему все постоянно про него говорят?

— Ты спросил… — тяжко вздохнула Мисс женские ножки, — Почему здесь нет охраны. Так вот. Мерт — это единственная тюрьма, которая не обслуживается ни рабами, ни наёмниками.

— Но почему? Кто же тогда готовит? Кто привозит продовольствие?

— Эта тюрьма… Об этом узнают уже только при попадании сюда… В общем она охраняется Драконом Мертилидом. Именно поэтому тюрьма сокращённо называется Мерт, — мне подурнело.

— Я не видела Дракона… — сказала я шёпотом, икнув.

— Значит, это только подтверждает мою мысль, что ты не тот, за кого себя выдаёшь, — голос сказал это тихо.

Я промолчала. Женщина, поняв, что я не буду давать показания против себя, продолжила.

— В любом случае высока и другая вероятность, что Дракон, который очень любит злато, мирно спит, или занимается своими делами.

— Как так?

— А ты как думаешь? — отчаянно спросила женщина.

— Коррупция?

— Можно и так сказать.

— Есть тут одна мерзкая женщина, что построила здесь свою систему заработка и контроля. При которой Мертилид ничего не делает, но стабильно получает своё.

— Это какую такую систему?

— Ты видела трясущихся и больных женщин здесь? Что ходят с поясами на их костлявых талиях?

— Да.

— Вот она у них и забирает магию.

— В кристаллы… — проговорила я, вспомнив про свой камень, что я достала из рукава. Синева блеснула на солнце.

— Да. Которые перепродают дальше. И сначала она говорила, что будет так наказывать и успокаивать только тех, кто действительно убил по собственному желанию и удовольствию, но потом…

— Потом она начала карать недовольных положением и её властью.

— Да.

— Но почему она, вся такая властная, не может выбраться отсюда?

— А потому что Лакруш нет жизни вне стен Мерта. И она этим пользуется.

Моё лицо вытянулось. В глазах почернело.

— А… Почему Лакруш нет жизни вне стен Мерта? — меня сковало напряжение. Что? Все усилия были напрасными? И самая главная надежда Максимилиана оказалась ложью?

Я вслушалась в тишину. Ответа не было. Седовласая женщина замолчала.

— С Вами всё в порядке? — обеспокоенно спросила я, всё ещё сидя на краю “последнего пути”.

Ответом мне стал хлопок. Судя по этому звуку “окно” её камеры закрылось.

— Вы живы там? — а что, голос у неё изможденный, и она сказала про последний отсос. Я прислонилась ухом вплотную к стене, разделяющей нас. Тишина. Лишь слышно, как ветерок гуляет по темницам. Волосы на теле встали дыбом от мурашек, пробежавшихся по тушке.

Только открыла рот, чтобы опять попытать удачу и разговорить таинственную дамочку, как чихнула. Моё тело качнулось от силы чиха: пряжка ремня соскользнула со штырька — моё тело повело, и чтобы хоть как-то сблансироваться со сжатым до молекулы сердцем, я выкинула резким движением крыла ремень вниз, на землю. Замерла. Сердце бешено стучало от страха в висках. М-да. Нельзя болеть в казематах! Нельзя! Могла сейчас, если бы не пояс, “нырнуть” и в “последний путь”.

— Вылезь на солнце, — послышался усталый обессиленный голос, — Простудишься ведь…

Я громко выдохнула. На лбу образовалась холодная испарина. О чём она вообще говорит?

— Через 20 минут, — опять послышалось за стенкой, — У меня будет последний в жизни отсос, — и она засмеялась мрачным смехом. Смехом человека, которому вынесен смертный приговор, — И меня не станет.

— А может есть какие-нибудь варианты избежать этого? — спросила я, пытаясь прийти в себя после “качки”. Но тишина снова стала мне ответом.

Нет, ну так ведь нельзя! Думай, Саша, ДУМАЙ! Я посмотрела на каменный потолок. На секунду прикрыла глаза и… аккуратно отползла от окна. “Последний путь” с силой захлопнулся. Я встала и прислонилась к смежной с этой женщиной стене.

— Слушайте, у меня есть этот синий камень с энергией! — воскликнула я, вспомнив, что в руке у меня с силой сжималась синюшная добыча, что была найдена мною в траве, — Я могу Вам помочь! — я в отчаянии посмотрела на стену перед своим носом.

— Береги его, береги, дурочка! — крикнула мне соседка, куда-то отдаляясь. Так я ж мужчина, как она… Откуда она узнала?!

Но я не успела озвучить свой вопрос, касающийся моего гендера. Лязгнула дверь моей камеры. Я быстро спрятала камень обратно в рукав. И сделала глупое выражение лица. Ко мне “на огонёк” зашли всё те же полковые дамы, что и привели меня сюда.