Пройдясь по каналам, Райф остановился на но­востном, однакопочти сразу его мысли снова вер­нулись к его будущей партнерше по бизнесу.

Не следовало даже думать о том, чтобы связаться с дочерьюпервой любви отца. Очевидно, что Мари­анн унаследовала от матери умениепривлекать муж­чин. Однако он должен был помнить о коварстве ее матери.Наверняка она такая же, только до поры до времени умело скрывает свое истинноелицо.

Райф повернулся на бок и, опершись на локоть, потянулся ктумбочке, на которой стоял телефон. Пару бокалов виски  и он придет в норму.Больше никаких проблем.

Кристал с изумлением посмотрела на Марианн и возмущеннопокачала головой:

— Он, правда, такое сказал? Поверить не могу. Послушай меня,девочка, все было совсем не так! Это я тебе говорю.

Они сидели на диване в гостиной «Сикреста», и на столе передними стоял поднос с чашками и ко­фейником. Марианн пока даже не прикоснулась ксвоему кофе, поскольку только закончила продол­жительный монолог. Кристал стого момента, когда они отъехали от стоянки возле ресторана, без концавыпытывала у нее, о чем она разговаривала с Райфом. В конце концов, не выдержавдавления, Ма­рианн сдалась и в подробностях описала их раз­говор в машине.Реакция Кристал поразила ее до глубины души.

— Ты в курсе? То есть ты обо всем этом знала? Неужели яединственная, кто никогда не слышал об отношениях мамы и Эндрю Стида?! —воскликнула Марианн и, разочарованно вздохнув, потянулась за своей чашкой,чтобы отпить уже остывающий кофе.

Она была озадачена: ее представления о своей семье рушилисьна глазах. А ей-то раньше казалось, что у них с матерью доверительныеотношения.

— Ну, что ты, Анни! Сколько лет прошло с тех пор! Я-топросто не могу не знать Эндрю. Мы с ним оба из здешних мест. Родились, чуть лине в одном году. Твоя мама со мной поделилась по секрету своими переживаниями,но о том, что случилось, в принципе мало кто знал. Когда появился твой отец,она поняла, что испытывает к Эндрю только друже­ские чувства. Что ей оставалосьделать? Она влюби­лась в твоего отца и ничего не могла с собой по­делать.Конечно, ей было тяжело осознавать, что она обидела Эндрю. Но это был выборсердца! Ди­ана никогда не гналась за богатством и материальной обеспеченностью.Ты должна в это верить!

— Конечно. Я знаю, она не такая. Я верю, что они с отцомлюбили друг друга, — кивнула Ма­рианн.

Однако ее все равно беспокоило то, что мать ни­чего нерассказывала ей об Эндрю Стиде. Она пред­ставляла себе, что испытал Райф, когдауслышал откровения отца. Нет сомнений в том, что он лю­бил мать и считал еедостойной самого лучшего. Для него стало ударом узнать, что отношения егородителей были не идеальными, как ему думалось. Хотя следует признать, чтоЭндрю Стид всегда был честен со своей женой, и это хорошо его характе­ризовало.

— Мне грустно слышать, что сын Эндрю так враждебно к тебенастроен. Мне показалось, что он странно себя ведет, но я никак не могла найтиэто­му объяснение. Ему определенно нужно выяснить отношения со своим отцом. Воттолько вымещать свои обиды на тебе он не имеет никакого права! Ты-то тутпричем? — твердо сказала Кристал.

— Я ему так и сказала.

— Молодец! — похвалила ее Кристал и добави­ла: — Но все-такион красавчик, этот Райф. Со­гласна?

— Я об этом не думала, — пробормотала Мари­анн, ругая себяза очевидную ложь. — Кристал, вро­де бы я подписала все необходимые бумаги. Тыне возражаешь, если я завтра уеду в Лондон. Мне нуж­но сообщить в больнице отом, что я собираюсь уволиться. Еще придется предупредить владельца квартиры,которую я снимаю, что съезжаю. Ты справишься тут одна, без меня?

— Конечно, справлюсь. Сколько раз я остава­лась в доме захозяйку, когда твои родители наве­щали тебя в Лондоне или путешествовали.

— Знаю, но теперь все будет сложнее, — с гру­стью заметилаМарианн.

— Не переживай! — Кристал похлопала ее по плечу. — Я разберувещи и большую их часть упа­кую как-нибудь. Нам надо подготовиться к началуперепланировки дома, когда тут начнут расхаживать туда-сюда рабочие.

— Я обещаю, что приеду на выходные помочь тебе. А сейчас мненужно вернуться в Лондон. Ты меня понимаешь, Кристал? Я обязана появиться наработе во время моей смены.

— Конечно, конечно. Поезжай, девочка моя.

Ночью Марианн долго проворочалась в постели, пытаясьзаснуть. В конце концов, она села на кро­вати и призналась себе, что весь деньне могла вы­кинуть из головы Райфа Стида. Признание ей далось с трудом, потомучто его поведение за ленчем, а тем более в машине было непростительным — онпозволил себе оскорбить ее мать.

Когда на часах уже было два, Марианн, вздох­нув, смирилась смыслью, что заснуть ей не удастся. Ей захотелось пройтись по саду, чтобыподышать свежим ночным воздухом и немного расслабиться. Накинув халат поверхпижамы, она сунула ноги с тапочки и осторожно спустилась вниз, чтобы слу­чайноне разбудить Кристал.

На улице, как она и думала, было замечательно, и Марианн судовольствием вдохнула свежий воздух с ароматом роз, доносившимся из сада. Онапро­шлась по лужайке и остановилась около скамейки. Над скамейкой нависалидеревья, и там было еще темнее от этого, но Марианн не боялась, потому что всаду, окруженном стеной, чувствовала себя дома.

Когда она села, то почувствовала буквы, выре­занные отцом наспинке скамейки. Это были ини­циалы ее родителей. После свадьбы отец Марианнсам сделал эту скамейку для своей молодой жены и вырезал на ней их инициалы. Темнотане позволяла их разглядеть, но когда Марианн нащупала буквы пальцами, онаслегка успокоилась.

Однако внезапно у нее из глаз хлынули слезы. В доме она еслии плакала, то старалась плакать тихо, чтобы не расстраивать Кристал. Сидя наска­мейке в саду, окруженном стеной, Марианн позво­лила скопившимся чувствамвыплеснуться наружу. Это были не просто слезы, а громкие рыдания, ко­торыесотрясали все ее тело. Она поняла, что со­скучилась по родителям, а мысль отом, что их больше никогда не будет рядом с ней, была невы­носимой.

Марианн полностью погрузилась в свои пережи­вания, когдавдруг до нее донесся шум из-за стены. Она замерла и испуганно посмотрела всторону, от­куда шел шум.

— Марианн, это ты? Не бойся! Это я, Райф Стид.

Райф? Она судорожно стала соображать, не мог ли он услышать,когда она рыдала. Слова «мама» и «папа» точно не раз слетали с ее губ, а ещежалобы на судьбу. Однако в следующий момент Марианн забыла обо всех своихбеспокойствах, потому что, к своему ужасу, увидела темную фигуру, перелезаю­щуючерез забор.

— Можно я спущусь?

Она не поверила своим глазам.

— Что ты тут делаешь? — сдавленным голосом спросила Марианн.