ему восемнадцать едва исполнилось, просто растительность на лице обильная не по годам. А девицы!? Наштукатурятся, под тоналкой свежую кожу скроют – и нате вам тридцатилетняя бабенка. А ей иногда и восемнадцати нет!

Обсудив по-стариковски недостатки подрастающего поколения, подруги принялись разбирать продукты. Спустившаяся со второго этажа Ленка тут же присоединилась к ним.

– Бабоньки, пошли на улицу. Там есть столик, кресла и гамак. Алусик, за тобой орудия труда, – Наталья указала на полки с посудой, – Ленусик, мы с тобой организуем закусон.

Наталья выудила из холодильника заранее приготовленные закуски и передала Лене для сервировки. Инстинкт молодости проснулся моментально, как будто и не расставались на несколько лет. В студенческие годы Женсовет внутри частенько разбивался на коалиции. За Натальей послушной застенчивой тенью шествовала Ленка, точнее Наталья покровительственно защищала тихоню от всех невзгод. Союз горластых Жанны с Алкой строился по другому принципу. Их защищать было не от кого, они обе были зубастыми акулами. Но разными. Жанна слыла умной акулой, а Алла сильной. Когда на занятиях им приходилось вчетвером делать какую-то работу, то обычно Наталья с Леной брали на себя более кропотливые дела, где требовались внимание и аккуратность. На Жанне с Аллой лежала связь с общественностью и выбивание из преподавателей льгот и бонусов.

Наталья в очередной раз внимательно изучила подруг. Вердикт не радовал. Изменились! Алла из худой и высоченной дылды превратилась в слишком статную даму, которой неплохо было бы скинуть пару десятков килограмм, а Лена… Как известно, маленькая собачка до старости щенок.

– Ленк, а ты опять без челки ходишь, – поднапрягла память Наталья, – ведь последние годы у тебя всегда была челка.

– Точно-точно, – вклинилась Алла, – я лично ее подстригала.

– Мне-то уж точно никогда не забыть, как мне ее подстригли. Вот шрам до сих пор виден, – закрыв глаза, Лена безошибочно ткнула пальцем в левое верхнее веко, на котором белел практически незаметный шрамик в виде лежащей на боку галочки.

– Я помню, сколько крови и визгов было, – завела к небу глаза Наталья, – меня тогда чуть Кондратий не хватил!

– А я что? Поезд качнуло, – развела руки Алла, – скажи спасибо, что в глаз ножницами не тыркнула. У меня ж силы… Осталась бы на всю жизнь как Кутузов с черной повязкой на глазу.

– Какие же мы были идиотки! Это ж надо было додуматься стричь челку в идущем поезде. Его же постоянно качало из стороны в сторону!

– Ну а чего делать-то было? Мы же сутки, если не больше ехали в эту Астрахань помидоры собирать, – Лена виновато рассмеялась, – жара, теснота, мухи. А тут Алла такая: «Хочешь, я из тебя красавицу сделаю?». Ну кто же не хочет? Тем более, что дел никаких нет, а ножницы маникюрные есть. Можно сказать, сама судьба их в руки вложила.

– Нет, Ленк, ну скажи, я же тебя тогда нормально подстригла. Помидоры собирала куколка куколкой. Все парни только на тебя и смотрели.

– Ну да, – согласилась Наталья, глядя на зардевшуюся Лену, – после того, как глаз чуть не выкололи и веко чуть не отрезали, ты стала героем дня! Все просто жаждали на тебя полюбоваться.

Дамы разместили свои тела на недавно окультуренной Игорем лужайке в тени старой яблони. Судя по небольшому количеству завязей, в этом году дерево отдыхало и не планировало насиловать хозяев обильным урожаем. Соответственно, отдыхающие могли разместиться под ветвями без риска получить по лбу недозрелым яблоком. За разговорами и воспоминаниями время промелькнуло незаметно. Устав от двухчасовой трепотни, подруги разлеглись – кто на гамаке, кто на шезлонгах, и блаженно умолкли. Их окутали звуки живой природы: где-то рядом прожужжала пчела, вдалеке залаяла собака, у забора мяукнул кот, сверху просвистела птица, у соседей заработала газонокосилка. Мир вокруг жил своей жизнью, и его звуки резко отличались от привычного всем городского шума.

Наталья, глядя на глубокое бескрайнее небо, решала задачу со многими неизвестными – на что похожи проплывающие легкие кисейные облака. Утомившись, мозг решил отключиться и показать хозяйке картинки из детства, когда она точно также любила фантазировать. Девочкой Наталья представляла, что облака – это небесные жители. Каждый из них имеет свое обличье, надо только правильно угадать его, и тогда можно будет с ним познакомиться.

Из полуденной дремы всех беспардонно выдернул звонок Жанны.

– Часа через полтора буду, – коротко отчеканила она.

От резкого и столь знакомого голоса Наталья из блаженного облачного рая враз опустилась на грешную землю. Колебания воздуха, генерируемые ее вчерашним заместителем, вернули к действительности. Переживания и боль, связанные с увольнением, тут же вцепились в Наталью мертвой хваткой. Жанна уже давно не ассоциировалась со студенчеством. Она была частью сегодняшней пакостной реальности.

Взяв себя в руки, хозяйка изобразила на лице вселенскую радость и сообщила подругам о скором приезде последнего члена Женсовета. Осоловелые подруги попробовали продемонстрировать оживление, однако, вынуждены были признать, что вино и свежий воздух здорово их расслабили, а потому время до приезда Жанны предпочли провести в своих комнатах, чтобы без свидетелей отдаться во власть Морфея.

***

Ураган по имени Жанна накрыл участок часа в три. Вместе с ней в дом ворвались шум и нервозное веселье. Она вещала прописные истины нарочито бодрым голосом, звонко хохотала по делу и без, задирала девчонок. Наталье, досконально изучившей свою замшу, такая эпатажная манера держать себя показалась преувеличенной. Она списала поведение Жанны на страстное желание поднять ей, Наталье, настроение.

Поскольку небо во второй половине дня немного подзатянулось и даже слега пригрозило дождем, то дислокацию переместили на веранду. Веселье развивалось по своим неотвратимым законам. Началось излишнее махание рук со всеми вытекающими из этого последствиями. Наталья, сидящая во главе стола, по отработанной за последние годы привычке четко отвала подругам внятные распоряжения, отправляя их на кухню за сыром, фруктами, льдом, а иногда и за тряпкой для ликвидации последствий после опрокинутого в процессе жаркого диспута бокала.

Постепенно Наталью стало смущать поведение гостей. Исполнение ее распоряжений ощутимо саботировалось. А-ля веселая душечка Жанна ни разу не приподнялась по ее просьбе, чтобы сходить за чем-нибудь на кухню. Лена, практически в открытую фыркая, всем своим видом демонстрировала, насколько это для нее не комильфо быть в качестве девушки на побегушках. Алла вообще втихую испарилась, так и не принеся чистую тарелку, за которой ее послали.

Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы раскусить причину симулирования подруг. Наталья вынуждена была вспомнить, что именно она, хозяйка, по идее должна ухаживать за гостями. Подмигнув Жанне и Лене, она пошла на кухню, где одинокая Алла внимательно изучала пасмурное небо.

– Ты ничего. Крепко держишься, – тихо заметила она, обернувшись на шаги Натальи, и сочувствующе заметила, – слететь с такой высоты, наверно, больно.

– Больно было в первый день, – не стала отнекиваться