досмотр, не позволят пронести спиртное на Красную площадь. Поняли это и ребята, которые расставаться с честно добытым наотрез отказались, и, выйдя из очереди, стали активно опустошать емкость. Милиционер крикнул им, что бутылку можно забрать на обратном пути, но те, по-видимому, решили не рисковать столь ценным ресурсом.

Мы втроем алкоголем не соблазнились, и решили не мерзнуть, не ждать, а пройти внутрь, раз уж очередь отстояли. Встретимся на той стороне.

Перед прохождением рамок мне пришлось выложить на рядом стоящий столик всё, что было у меня в руках и карманах — сотовый, кошелёк, ключи. Это радует. Никаких новогодних террактов я не помнила, но ведь и память могла подвести, и замолчать могли, у нас ведь оно так бывает…Войдя на Красную площадь, мы увидели широкую картину народного гуляния. В самом дальнем от нас конце площади пестрел своими куполами Собор Василя Блаженного. Сейчас подсвеченный со всех сторон, и чуть припорошенный снегом, он выглядел очень нарядно, как сказочный терем. Справа от него была организована сцена, на которой выступали артисты и от которой доносились звуки музыки и крики толпы. Слева от нас был ГУМ, увешанный светящимися гирляндами, рядом большой ледовый каток и высоченная, новогодняя, живая ёлка. Настоящая, такая уютная и огромная. Никогда вживую не видела таких высоченных! Их, говорят, специально выращивают, и эти ели тщательно охраняются, и пронумерованы на многие годы вперед.

Вдоль Кремлевской стены был установлен гигантский телевизионный экран, транслировавший всё происходящее на сцене. Такой же экран стоял неподалёку от Собора. А между ГУМом и Кремлем простиралось просто море народа.

Я крепче схватилась за парней. Затеряться в такой гуще очень просто. А добираться потом ночью, одной, сквозь подвыпившую толпу — удовольствие из сомнительных.

От ледового катка до Кремлёвской стены поперёк Красной площади протянулся живой кордон милиции и военнослужащих. Стражи порядка не пропускали внутрь людей, мотивируя это тем, что «там и так уже много». Большое количество людей скопилось не только по ту сторону внутреннего кольца, где происходили основные гуляния, но и по эту, где искрил и аккумулировался накал желания попасть за этот кордон.

— Попробуем пробиться? — подначил Кирилл.

— Думаешь, самый умный? — перебил его Петя.

Я лишь крепче сжала обе руки, чтобы отвлечь внимание и сбавить обороты. Несмотря на толпу, атмосфера была приятная. Люди обнимались, танцевали, пели. У многих людей в руках были флаги и флажки с российским триколором.

Я присмотрелась к этим флагам — и с удивлением обнаружила, что это были не просто флаги, а флаги молодёжного политического движения, созданного года два назад в моём вузе, — «Россия молодая». Их флаг представлял собой традиционный российский триколор с нанесённой на него надписью «Россия молодая» и профилем ласточки.

— Кирилл, ты знаешь кого-то из них? Посмотри, никого нет из универа? Может, они помогут пройти?

Парень заозирался.

— А это мысль. Стойте здесь. Я поспрашиваю.

Мы стояли в первых рядах. Петя спросил на пропускном пункте:

— А когда пускать-то будут? — служивые пожимали плечами, мол не знают.

Вслед за нами подошел молодой человек, он обратился к военным:

— Я — организатор. Пропустите меня, — и показал глянцевый бейджик со специальным рисунком и надписью «Организатор», висевший на верёвочке у него на шее. Служивые расцепили руки и пропустили его, затем немедленно снова сомкнули ряды. Мы с Петей удивлённо переглянулись. — Вот бы нам такие! Постояв еще пару минут, и так и не дождавшись Кирилла, Петя потянул меня чуть в сторону.

Я непонимающе его притормозила.

— Зачем? Потеряемся же.

— Да смысл тут мерзнуть? Двигаться надо.

Только мы решили податься влево, как заметили некоторый шум на правом фланге живого заграждения. Там людям, видимо, особенно не терпелось попасть внутрь, и они прибегнули к хитрости. Девушка, стоявшая метрах в пяти от военных, лицом к кордону (точнее, специально отошедшая от них на некоторое расстояние), начала громко и пронзительно вопить. Как результат — служивые со всех флангов кордона переключили своё внимание на нее. Не мешкая ни секунды, люди напротив с правого фланга силой прорвали кордон и ринулись внутрь. Лопнувшая цепочка милиции стала медленно отгибаться внутрь под натиском толпы.

Петя схватил меня в охапку и тоже ринулся к точке прорыва. Однако служивые тоже не дураки: в считаные секунды они сумели взять ситуацию под контроль и стали «заштопывать» плотину. Через полминуты живое заграждение на правом фланге снова захлопнулось, как дверь. Прорваться внутрь успели лишь десятки людей, в том числе и кричавшая девушка. А мы не успели — «дверь» захлопнулась прямо перед нашим носом.

— Слушай, ну, видимо, не судьба. Пошли на каток? Кирилла мы теперь точно не найдем.

Сквозь стеклянные стены катка было видно, что там с удовольствием катались многие люди, у одного из конькобежцев в руках был большой флаг «России молодой».

— У них прям пиар компания. Ты что-нибудь про них слышал?

— Что? А, нет. — было шумно, Петя пер меня вперед, разрезая толпу, и высматривая свысока своего роста участки по свободнее.

Лишь махнула рукой.

На входе в ледовый каток нас встретил молодой человек — работник катка, у которого на шее мы заметили заветный бейджик «Организатор». На стойке рядом с ним лежали ещё два глянцевых прямоугольника-пропуска. Не сговариваясь, мы переглянулись. Прямо как для нас двоих!

Я кивнула Пете, мол, я поняла, действуй.

— А вы не моги бы мне помочь? — я обворожительно улыбнулась, приковав к себе внимание парня, — Я хочу примерить коньки, но у меня размер маленький. Посмотрите, есть ли у вас тридцать шестой?

Парень с энтузиазмом отвернулся и начал копаться на полках, перебирая инвентарь.

Петя тут же одной рукой схватил бейджики, другой схватил меня и понесся прочь с катка на всех порах.

Я могла лишь хохотать от нахлынувшего адреналина, часто переставляя ноги и каким-то чудом до сих пор не упав и не волочась следом, как тряпичная кукла.

За пределами катка, мы пулей ринулись назад к кордону. В той точке кордона, где нас до этого ещё не видели, мы показали служивым бейджики, и с уверенным выражением лица представились как организаторы, и — о чудо! — нас пропустили!

От сцены нас всё ещё отделяло огромное море людей. Мы решили, что хотим преодолеть это расстояние и уверенно двинулись сквозь радостную толпу. Пробиваться к сцене было непросто. Она становилась ближе, и звуки музыки отчётливее, но все же, вплотную подойти вряд ли удастся. Охватило радостное состояние, хотелось подпевать и танцевать вместе с людьми. Их тут было тысяч двадцать! Сцена уже была хорошо видна, оттуда пели «Снегирей» молодые