Дядя Юра, конечно, помог ему забраться обратно в лодку, но это была уже не рыбалка. Мокрый и замерзший, Вадим то и дело матерился, пугая рыбу. И тогда сердобольный сосед, пожалев бедолагу, причалил к берегу и высадил напарника километрах в десяти от нашего дачного поселка. Засыпая, Вадим то и дело вспоминал, какие великолепные дома и особняки, удивляющие необычными архитектурными решениями, он видел по дороге домой. Я тоже прилегла поспать хоть пару часиков…

* * *

И проснулась лишь к девяти.

Денек обещал быть ясным. Все, что случилось ночью, казалось дурным сном. А может, я сама беду накликала? Ведь говорят, если чего-то очень боишься, это непременно с тобой произойдет…

— Володенька, мальчик, слушай прекрасные стихи Веры Инбер. «Он юнга. Родина его Марсель. Он обожает ссоры, брань и драки. Он курит трубку, пьет крепчайший эль и любит девушку из Нагасаки…» — доносилось с соседнего участка.

Я слушала про маленькую грудь с татуированными знаками и была совершенно согласна с соседкой, что стихи действительно прекрасные. Но чем дальше я слушала, тем больше мне казалось, что они какие-то, мягко говоря, недетские. Финальные строки окончательно подтвердили мое предположение:

— «…Приехал он. Спешит, едва дыша, и узнает, что господин во фраке однажды вечером, наевшись гашиша, зарезал девушку из Нагасаки…»

Вадим и Янка спали, а малыши уже встали, самостоятельно позавтракали хлопьями с соком и дрались из-за хвоста ящерицы, который остался в руках у Бориски, хотя саму ящерицу обнаружила Алиска. Однако и Джей Ло предъявляла свои права на заднюю часть тела пресмыкающегося. И вот на лужайке за вишневым кустарником разгорелась настоящая баталия. Соседский Вовка стоял и, приникнув глазом к забору, в щелочку между штакетинами смотрел на это безудержное веселье. Мне стало жалко одинокого малыша, и я сунулась к Виолетте с предложением — пусть, дескать, Володя поиграет с нашими ребятами. Но соседка категорически отказала, заявив, что нечего внуку шастать по чужим участкам. Пусть сидит у нее на глазах, а играет, в крайнем случае, с Инулькой. И то, если только она придет и у нее на глазах развлечет Володеньку…

Иван Аркадьевич, который с утра пораньше уже покинул кресло-качалку с Моцартом и переместился под сливу к гостеприимной соседке, проявил смекалку и тут же закричал:

— Инулька! Быстро сюда!

Внучка Ивана Аркадьевича сидела в тени яблони на скамеечке у дома и читала книгу. Однако, несмотря на свое интересное занятие, тут же явилась на зов деда и стала играть с маленьким Вовкой в «съедобное-несъедобное». А дедушка и бабушка продолжили разминаться пивом «Охота». Про это пиво стоит сказать особо.

Помню, Вадька один раз соблазнился небольшой ценой и высоким градусом напитка. Закупив три двухлитровые бутылки — что там пить-то здоровому мужику! — он улегся на диван в предвкушении приятного просмотра очередного матча кубка чемпионов. В ожидании футбола Вадим налил себе первую кружку и залпом осушил ее. После второй кружки любимый, держась за стеночку, с трудом дошел до туалета, а после третьей, так и не дождавшись начала игры, громко захрапел на диване. Проснувшись наутро ближе к обеду, страшно ругался и торжественно клялся больше никогда не употреблять пиво «Охота», сходное по своему физиологическому воздействию на организм с тяжелыми алкогольными напитками типа водки.

А соседская старушка преклонного возраста легко и непринужденно потребляет этот оглушительный напиток по нескольку литров в день. При этом еще и выкуривает пару пачек сигарет. Это какое же несгибаемое здоровье надо иметь для такой тяжелой жизни! Прямо как у космонавта. А Виолетта Петровна меж тем последними словами костерила своего гостя.

— Вот что ты за мужик? — кричало это нежное растение на Ивана Аркадьевича. — Нечего с ними церемониться! Сколько денег они тебе дают?

Я поняла, что за столом под сливой перешли к обсуждению проблемы отцов и детей. Иван Аркадьевич что-то тихо пробормотал в ответ, на что его собеседница живо отозвалась:

— Ах нисколько? А почему? Что-что? Работа у них научная? Да плевала я на их научную работу! У меня мои знаешь где сидят?

Она потрясла жилистым кулаком перед носом соседа и триумфально продолжила:

— Вот где они у меня сидят! Я им так и сказала: «Денег давайте, тогда буду с Вовкой сидеть!» А нет денег — нет и разговора! Один раз два месяца денег не давали, так я к ним ни ногой! Пусть почувствуют, что такое ребенка без бабушки растить!

Устав слушать исполненную праведного гнева речь любящей бабушки, я вздохнула и, уяснив для себя раз и навсегда, что Вовку к нам на участок не вытащить, направилась восвояси.

Но тут наткнулась на Симу. Сидя у своей калитки, жена Макса рассказывала Галине и Динке, как ее дед Яша возвращался домой после загула.

— Это что, называется, разве погуляли? — спрашивала она у Дины. — Ой, я вас умоляю! Вот дед мой Яша гулял так гулял! Он, Гала, чтоб мне так жить, ехал домой аж на трех такси, — доставая картофелину из ведерка, немного пошкрябав ее ножом и тут же бросая в кастрюлю с водой, говорила Сима. — На первом такси ехал сам дед Яша. На втором — его куртка, а на третьем — его картуз… А тут разве что? Ой, не морочьте мне голову!

Заметив меня, она тут же закричала:

— Здрассти! Я вами так вчера наугощалась, чтоб вы были здоровы!

Я раскланялась с дамами и пошла к себе. Пора было собираться к участковому на допрос. Вадим после ночной рыбалки категорически отказывался вылезать из постели, Янка тоже не желала составить мне компанию, упирая на то, что не с кем оставить детей, вот я и стала вяло водить кисточкой с румянами по щекам, пытаясь придать своему бледному лицу свежий и, насколько возможно, привлекательный вид. Под окном раздалось шуршание шин и настойчивый гудок — кто-то въехал на проспект Финкелей и изо всех сил старался привлечь к себе внимание.

Я вышла на крыльцо и увидела сержанта Перепелкина. Только о нем вспоминала, а он тут как тут… Легок на помине, видимо, богатым будет… Хотя почему это «будет»? Приземистый толстячок в мятой форме и сейчас уже ощущал себя богатым, как Крез. Сдвинув фуражку на затылок, он неторопливо вылезал из новенькой, еще без номеров «девятки» дивного вишневого цвета. Машина сияла на солнце лаковыми боками, и участковый, заметно гордясь, принялся неспешно обходить ее по часовой стрелке, с видом знатока постукивая по колесам пыльным форменным башмаком. Заметив меня, застывшую с пудреницей в руке, он фамильярно заметил:

— Ко мне, что ли, намылились? Не торопитесь, я в район за номерами еду. Вот заскочил по пути сказать, чтобы вы напрасно в приемной не парились…

А все-таки этот Перепелкин очень даже ничего. Душевный человек. Другой бы наплевал на нас, простых смертных, а он не поленился, крюка дал, лишь бы предупредить…

А душевный человек тем временем подошел к груде обрезной доски, что штабелем лежала возле Галкиного дома, заботливо прикрытая полиэтиленом, и с деланым безразличием спросил у притихшей на табуретке Симы: