– То-то они удивились, когда вы сняли шляпу, мистер Браун! – веселился он. – Они, верно, решили, что вы один из ужасов!

Тут мистер Крубер кашлянул и поспешно переменил тему, чтобы медвежонок, чего доброго, не обиделся; но тот глядел в окно и пропустил шутку мимо ушей.

Дело в том, что мимо как раз проходил мальчишка-газетчик с целой кипой листков последних новостей. Поперёк листка было крупно-крупно напечатано: «НОВОСТИ ИЗ МУЗЕЯ ВОСКОВЫХ ФИГУР. ЕЩЁ ОДНА ЗАГАДКА?»

Газетчик шёл слишком далеко, и разобрать текст было невозможно, но в одном из заголовков явственно различалось слово «медведь».

– Ну и дела! – поразился мистер Крубер, поглядев в ту же сторону. – Давайте-ка, мистер Браун, поскорее купим такой листок. И лучше даже несколько. Один – для вашего дневника, остальные – раздарить на память. От желающих, я уверен, отбою не будет.

– Ведь в конце концов, – добавил он, когда медвежонок побежал к дверям, – одно дело – поехать за загадкой на автобусе, а совсем другое – устроить её самому, да ещё по возвращении прочитать о ней в газетах!

– Это полностью противоречит всем правилам, – сказал директор школы Джонатана, обращаясь к небольшой группе, стоявшей в центре крикетного поля. – Этот медведь и учеником-то никогда не был, а выпускником и подавно.

Он с неприязнью посмотрел на край поля – там угнездился комок коричневого меха в странной и весьма неприглядной шляпе. Комок то и дело обмакивал лапу в какой-то глиняный бочонок.

– Но у выпускников не хватает одного игрока, – возразил учитель физкультуры. – А зрители уже нервничают. Если не начнём прямо сейчас, нам вообще не хватит времени провести матч.

– Ну ладно, давайте у него спросим, – без особого энтузиазма согласился директор. – А может, он и сам не захочет играть, – добавил он, явно приободрившись при этой мысли. – Вон как он там удобно устроился.

– Он захочет, – со знанием дела подтвердил Джонатан. – Старина Паддингтон очень любит пробовать всё новое, а в крикет он ещё никогда не играл[11].

– Пойдёмте поговорим, – заключил учитель физкультуры и первым зашагал через поле. – В конце концов, попытка не пытка.

Как ответственный за организацию благотворительного крикетного матча, средства от которого должны были пойти на строительство нового крикетного павильона, он очень переживал. Поначалу казалось, что всё пройдёт без сучка без задоринки. Команда бывших учеников, капитаном которой был мистер Браун, должна была сыграть против шестиклассников, а судьёй согласился выступить сам мистер Альф Дакем, знаменитый игрок из сборной Англии.

Глядя на огромную толпу, собравшуюся посмотреть матч, учитель заранее радовался тому, сколько денег удастся выручить. Но тут в самый последний момент выяснилось, что у выпускников не хватает одного игрока, и это стало жестоким ударом. Как утопающий за соломинку, он ухватился за предложение Джонатана взять в игру Паддингтона; впрочем, по мере приближения к боковой линии даже он начал испытывать некоторые сомнения.

Паддингтон ужасно удивился, когда увидел, что к его шезлонгу направляется такая важная депутация. Приезд в школу «Фэрроуфилд» заставил его не на шутку разволноваться, и он был очень рад возможности присесть и отдохнуть. В школе, которую когда-то закончил мистер Браун, Джонатан отучился всего один семестр, однако про медвежонка тут уже знали абсолютно все, и теперь лапы у него гудели от бесконечных пожатий и отпечатков в альбомах для автографов.

А кроме этого, ощущались последствия нескольких визитов в школьную продуктовую палатку, не говоря уж о двух порциях сдобного пудинга, которые он съел на обед.

– Как жизнь, медведь? – осведомился директор, брезгливо пожимая протянутую ему лапу.

– Очень хорошо, спасибо, – вежливо откликнулся Паддингтон, приподнимая другой лапой шляпу.

Директор не без сомнения обозрел медвежонка. День был жаркий, и невозможно было не заметить на шубке Паддингтона множество странных, липких на вид пятен, не говоря уж о россыпи крошек от пудинга. Директору всё это совсем не понравилось.

– Э‑э‑э… мы вот пришли спросить, не согласитесь ли вы выступить за выпускников, – сказал директор хмуро.

– Выступить за выпускников? – воскликнул Паддингтон, удивляясь всё сильнее.

– У них не хватает одного игрока, – пояснил Джонатан.

– Да, конечно, спасибо! – выпалил медвежонок. – Я с большим удовольствием. Я ещё никогда не играл в крикет.

– Эврика! – воскликнул учитель физкультуры, хлопая его по спине.

– Не ври-ка? – обиженно переспросил Паддингтон, чуть не полетев кубарем. – Я не вру. Я вообще никогда не вру.

– Да нет, ты не так понял, – торопливо вмешался Джонатан. Учитель же отскочил в сторону, явно смутившись. – Он не хотел сказать, что ты врёшь. Это такое греческое слово. Оно означает… э‑э‑э…

– Ну, Браун, – строго проговорил директор, – и что же оно означает?

– Э‑э‑э… оно означает «мы очень рады, что ты согласился», сэр[12], – тут же нашёлся Джонатан.

Из‑за спин донеслось покашливание мистера Альфа Дакема.

– Давайте тогда проведём жеребьёвку, определим, кто начнёт, – сказал он, доставая монетку из кармана. – Бросишь её, медведь?

– Большое спасибо, мистер Дакем, – обрадовался Паддингтон. – Это не так-то просто, если у тебя лапы, но я попробую.

Все отступили на шаг и стали смотреть; Паддингтон взял монетку, аккуратно положил на подушечку лапы и решительно подбросил.

– Отличный бросок, медведь, – похвалил Альф Дакем, нагибаясь и глядя на землю. – Чувствуется профессионализм. Осталось теперь её найти.

– Где-то же она должна быть, – сердито пропыхтел директор немного позже, вставая на четвереньки и начиная, вслед за остальными, ползать по траве.