— Не переживай, Кен. У тебя, как ни посмотри, есть мы! — сказал Тэгами, смягчив голос, — Если что вдруг, так я сам обезьяной прикинусь, дабы ты себя комфортнее чувствовал! Ха-ха-ха!

— Хи-хи, — прикрываясь рукой, едва слышно посмеялся гробовщик, — Шуткам нет места. Мы должны помочь Кену.

— Поможем-поможем! — заливаясь хохотом, продолжал Чино.

— Смотрите, что это? — указывая вдаль тропы, спросил я.

Подойдя чуть ближе перед нами распростерлись кучки изрубленных трупов, по костюмам можно было определить род их занятий, убитые — актёры театра Кабуки. Их глаза всё ещё залиты ужасом… Нелёгкая смерть.

— Никогда не видел ничего подобного, — сокрушался Тэгами, его руки дрожали, а взгляд изумленно бегал, — Кто их так?…

— Мертвецы, — уверенно ответил Согия, — такие рваные раны остаются только после встречи с демонами, не хочу вас пугать… Но трупы пока теплые, а это значит — опасность не миновала.

— Тогда убираемся… Да поскорее! — паниковал Чино.

— Нет, мы должны сжечь тела: нельзя, чтобы лес видел эту жестокость.

— Ты думаешь головой, Кен? Сейчас не время заботиться о том, что увидит лес! — заводился Чино.

— Я согласен с Кеном, — флегматично заметил Согия, — Если мертвецы вернутся — мы сумеем отбиться.

— Я бы не был так уверен…

— Мертвецы с набитым брюхом сюда не сунутся — чего бы им тут делать? — я начал стаскивать тела в одну кучу, — Простите, но я не знаю где чьи вещи… — рядом с бывшими актёрами лежали чудные одежды, естественный вывод — перед смертью у них была репетиция.

— У Кена, видать, увлечение такое — говорить с теми, кто не может ему ответить, — комментировал Тэгами.

— Ты бы помог, — отозвался Согия, и, сверкая своим профессионализмом, раскладывал скинутых мною жертв, готовя их в последний путь, — Не будем сжигать их прямо на тропе.

— Согласен, — на моём лбу начали выступать капли пота, никогда бы не подумал, что таскать трупы так изматывающе. Неужели Согия этим занимается всю жизнь?

— Я могу насобирать веток для костра! — Чино слинял от физического труда в глубь леса, позабыв о своём страхе перед демонами, — Моргнуть не успеете, как я вернусь!

Никогда не видел такого серьёзного отношения к мёртвым, как у Согии. Гробовщик смотрел на них по отцовски заботливо, поправлял рукава одежд, некоторых даже причёсывал. Он старается подарить трупам любовь и уважение так, будто они не испытывали их при жизни.

— С Тэгами-куном всё будет в порядке, как думаешь? — заметив моё изумление, спросил Согия.

— Да… Думаю, да.

Завершив все приготовления, мы стали разводить костёр. Вскоре вернулся Тэгами с кучей веток, и дело пошло бодрее. Согия сказал, что обязательно нужно помолиться за души умерших. Тэгами и я не знали подобных сутр, потому гробовщик обречённо заявил, что можно прочитать её вместе, вслух:

— Дорогая душа, ты освобождена от физического тела, но ты по-прежнему жива. Ты перенеслась в другой мир, но твоё существование продолжается. Ты теперь свободна от страданий, от боли и ограничений. Ты теперь находишься в мире без горестей, где ты сможешь обрести покой и счастье. Не бойся, дорогая душа, ты будешь сопровождаться нашими молитвами и мы поможем тебе найти путь…

Согия напоминал монаха, который с уважением и набожностью ведёт каждую душу к небесам. Его голос звучал спокойно и уверенно, навевая мысль, что он неоднократно помогал ушедшим отправиться в бесконечность. Гробовщик лично видит всех призраков, которые появляются на той стороне… Сами небеса послали его на землю проводить мёртвых.

Немного позже, смотря на тлеющие трупы, я сказал:

— Моя мать была актрисой театра Кабуки.

— Да?! — удивился Тэгами, — Быть того не может!

— Она занималась творчеством до встречи с отцом, говоря по правде, именно он вывел её из этого дела.

— Можешь рассказать подробнее? — заинтересовался Согия.

— Подробностей не знаю… Но их история начиналась очень романтично, папа был фанатом народной любимицы и следовал по пятам за её труппой.

— Он представляется мне неким Гэндзи из одноимённой повести, которого кидало от женщины к женщине в тщетных поисках одной единственной…

— Да-да! — подхватил Чино, — До момента, пока блистательный принц не встретил матушку Кена!

— Он взял её… Силой, — проронил я.

— … - гробовая тишина.

— Когда отцу надоело терпеть невзаимность он напился и… Произошло то, что произошло.

— Выходит, ты…

— Тэгами-кун, — прервал юношу гробовщик, — Не всем романтическим историям суждено остаться таковыми, Кен. Всё в прошлом.

— Всё в прошлом… — повторил я, — И даже эта жуткая маска…

— Жуткая маска?

— Папин подарок, ещё во времена ухаживаний.

— Маска старика? — заметил Тэгами.

— Ты её знаешь, Чино?

— Догадываюсь, — задумчиво уронил он.

* * *

Вот она — мирного вида деревня, спрятанная в лесной чаще: аккуратные домики были возведены прямо на дне высохшего озера, наверное, выращивать там рис — одно удовольствие. Внутри бурлила жизнь, каждый занимался своим делом: работал, отдыхал, а кто умел — читал и писал.

Только переступив порог врат, меня проняла дрожь.

Уйма людей.

Страшно.

Я будто животное, выставленное на показ. Крестьяне сразу засверлили нас взглядами, все поняли — мы не местные. Паника подступает, желание сорваться с места и побежать обратно в лес покоряет меня, чувствую, что мой дом не здесь, тут нет моих учителей — горных ручьев и мудрых дубов. Ступил дальше, закружилась голова, глянул на своих спутников, те держались нормально, но я… Жутко напуган обществом. Но надо держаться, первые шаги всегда самые сложные.

— О, смотрите, Согия-сан, здесь вы! — Тэгами указал на дощечки с разыскиваемыми, где светилось лицо и имя гробовщика, — Лучше возьмите это, не выделяйтесь, — протянул соломенную шляпу.

— Ну, разыскиваемый в шляпе тут тоже есть, — заметил я, — Некий Тамаши Ханта, Охотник на Акогаре. Только вот кроме головного убора у этого ещё маска на лице и оголенный торс в татуировках. Никогда не слышал о таком.

— Ты действительно отшельничал, Кен. Этого зверя боится каждый на путь выходящий, он нарушает главный закон мечников: «Будь-то даже злейший враг, не отбирай его Акогаре — не лишай защиты от невзгод». Для Тамаши переходить границу морали — подобно развлечению, — рассказывал гробовщик.

Бродяга, подобный мне?

Вероятно, он жил в другом лесу, и для народа был моим антонимом: не добрым духом, но злым проклятьем.

— Тамаши идёт, и во всей долине твари не сыщешь страшнее его! — весело напевала детвора, кучкуясь у харчевни, — Твари не сыщешь страшнее его!…

— Интересно было бы пообщаться, — подытожил Чино, наблюдая за народными песнями.

— Надеюсь, мы с ним не пересечемся, — добавил Согия, — Помню, как-то был слух, что, пока наша семья ездила с важным визитом, к поместью наведался Ханта и его чудом удалось прогнать. Наверное, заслуга господина.

— Так, ладно, не