Оказавшись внутри, она могла только с восторгом оглядываться по сторонам, думая, что невозможно найти более прекрасное и более подобающее королю и королеве место.

Расписной потолок, огромные люстры, зеркала в золоченых рамах были настолько великолепны, что Вильда ахнула.

И тут она заметила, что шедшую впереди нее Гермиону уже представляют королеве Марии-Кристине, и рядом с ней стоит король.

Альфонсо ХII на первый взгляд разочаровал Вильду. Его внешность невозможно было сравнить с впечатляющей наружностью маркиза. Но увидев, как улыбающийся король говорит с Гермионой, она поняла, что он обладает привлекательностью, имеющей, пожалуй, большее значение, чем достоинство.

Цвет лица у короля был смуглый, он носил модные усы и бакенбарды, но самой привлекательной его чертой были глаза.

Они блестели, когда он смотрел на Гермиону, и Вильде показалось, что ее сестра распускается, как роза, под его взглядом.

И вдруг внезапно, так что Вильда даже вздрогнула от неожиданности, король спросил на превосходном английском:

– А кто эта очаровательная юная леди, которую я вижу с маленькой девочкой, как я понимаю, вашей дочерью?

Гермиона напряглась и сказала нарочито холодным небрежным тоном:

– Это всего лишь гувернантка Мирабеллы. Я хочу представить вашему величеству Мирабеллу, с нетерпением ожидающую встречи с первым в ее жизни королем.

Альфонсо засмеялся, и Вильда тихонько подтолкнула Мирабеллу вперед, чтобы та подошла и сделала реверанс.

– Я вижу, что когда-нибудь ты будешь так же прекрасна, как твоя мама, – сказал Альфонсо.

– А почему вы не в короне? – спросила Мирабелла.

Гермиона гневно на нее взглянула.

– Я покажу тебе мою корону в другой раз, – пообещал Альфонсо.

– А можно мне увидеть ее сейчас? – спросила живо Мирабелла.

– Его величество сказал тебе, в другой раз!

Гермиона бросила на Вильду многозначительный взгляд, и та поняла, что ей следует прекратить выходки Мирабеллы.

Она послушно выступила вперед, чтобы взять девочку за руку. Но прежде чем она успела это сделать, король спросил:

– Вы впервые в Испании?

– Да, ваше величество, и мне здесь все очень интересно, – отвечала Вильда, сделав реверанс.

– Надеюсь, что вы не будете разочарованы.

Взгляд его темных глаз задержался на ней. Вильда вспомнила все, что она о нем слышала, и, к собственному большому неудовольствию, почувствовала, что краснеет.

Она хотела отойти, но король спросил:

– Как вас зовут?

– Вильда… Уорд, ваше величество, – она запнулась на фамилии.

– Очень красивое имя для очень красивой особы, – сказал король негромко.

Вильда надеялась, что Гермиона не слышала этого его замечания. С чувством облегчения она увидела, что Гермиона, оживленно беседовавшая с королевой, отошла с ней в сторону.

Хотя Вильда была уверена, что Гермиона не слышала слов короля, она поняла, что маркиз их слышал.

Она невольно взглянула на него, и в глазах его она увидела выражение циничного презрения, как будто он заподозрил ее в попытке флиртовать с королем.

В смущении она наклонилась поправить бант на поясе Мирабеллы. Тем временем мужчины присоединились к королеве и Гермионе.

Подошла фрейлина, готовая проводить Вильду и Мирабеллу к племяннице маркиза и маленьким принцессам.

Когда они проходили по великолепным залам, Вильда жалела, что с ней не было отца, который мог бы рассказать ей о прекрасных полотнах Веласкеса, Рубенса, Бассано, Ватто и Винченте Лопеса.

Вильда подумала, что она век готова провести здесь. Наконец они пришли в комнаты, где увидели племянницу маркиза, хорошенькую темноволосую девочку по имени Франциска, ровесницу Мирабеллы.

Принцессы были слишком малы, чтобы заинтересовать Мирабеллу, но их няни восхищались ее белокурыми волосами, голубыми глазами и всей ее внешностью, представлявшей разительный контраст с внешностью других детей.

Фрейлина, сдержанная, застенчивая женщина, сказала Вильде:

– Боюсь, дворец вам сначала покажется подлинным лабиринтом. Я помню, когда я впервые здесь оказалась, он меня даже пугал.

– Он очень красивый, – сказала Вильда. – Я могу только надеяться увидеть хотя бы некоторые его сокровища, пока мы гостим в Мадриде.

– Я уверена, у вас будет такая возможность, – отвечала фрейлина, – его величество так любит маркиза, что рад видеть его у себя каждый день, если возможно. Дворец маркиза почти такой же великолепный, как этот, и он совсем близко отсюда. Так что я уверена, что мы часто будем видеть вас и эту милую девочку.

Вильда только этого и желала.

Однако скоро им сказали, что подан экипаж. До парадной лестницы они шли, как ей показалось, бесконечно долго. Вильда твердила себе, что она не должна ничего пропустить, проникнуть в красоту каждой картины, каждого предмета мебели и расписных потолков.

Они подъехали ко дворцу маркиза, который действительно находился примерно в пяти минутах езды от королевского дворца. Вильда и Мирабелла снова ехали одни.

Как и говорила фрейлина, дворец маркиза был не менее великолепен, чем королевский дворец. Вильде он показался даже еще более красивым, если такое вообще возможно. Дворец был просторным, мебель, гобелены и картины были поистине замечательны.

Когда они, наконец, оказались в своих менее пышно убранных, но очень удобных покоях, Вильде показалось, что все это ей снится.

Няня Франциски была испанка и совсем не знала английский. Вильде это дало прекрасную возможность убедиться в том, что благодаря урокам отца она не только могла понимать все, что говорили вокруг, но и сама говорила с няней и другими слугами.

Все они были в восторге и уже считали ее не иностранкой, а просто одной из них.

– Такой комплимент мне очень дорог, – сказала Вильда.

Так как все были довольны и веселы, Вильда перестала нервничать. Напряжение, в котором она находилась, общаясь с Гермионой, ослабело.

Дети играли вместе, а когда настало время ужина, Вильда обнаружила, что ужинать ей предстоит с няней-испанкой, а значит, с Гермионой она вечером не увидится.

Так как очень устала, Вильда легла рано и мирно заснула. Проснулась же она взбудораженной, потому что сразу вспомнила, что находится в Мадриде.

Она увидела короля и королеву и не только посетила королевский дворец, но, судя по ее впечатлениям, сама жила во дворце.

От няни Франциски девушка узнала, что они с Мирабеллой были предоставлены сами себе. Как только закончился завтрак и Вильда убедилась, что Гермиона не стремится увидеть дочь, она спросила, можно ли ей взять девочку в музей Прадо.