— Можем. — Зик опять поцеловал Мелоди, едва коснувшись губами ее губ. — Мы — муж и жена, Ди, и ты только что продемонстрировала, что хочешь меня так же страстно, как я тебя. — Он говорил не пылко, не с торжеством. Просто констатировал факт. — Мы с тобой — единое целое, и ты ничего не можешь с этим поделать.

Мелоди раздирало множество противоречивых эмоций. Если они займутся любовью, если Зик увидит ее шрамы, он непременно проникнется к ней отвращением. А она хотела, чтобы он помнил ее такой, какой она была прежде. Не только ради себя. Ради него. Когда они поженились, она была идеальной. Так зачем ему приспосабливаться к худшему? Нет. Она должна быть сильной. Слабость непозволительна.

— Нет, Зик, — прошептала Мелоди. — Мы больше не муж и жена.

— Я в это не верю. — Он все еще пытался удержать ее. — Ни секунды. Поэтому не трать зря силы на попытки меня убедить. Лучше пойди прими душ, накрась губы, припудрись, сделай все, что вы, женщины, делаете, когда выходите в свет. Я не собирался давать тебе скучать сегодня вечером и купил билеты в театр.

Мелоди с ужасом посмотрела на него:

— Я не пойду.

— Конечно, пойдешь. Мы не позволим паре снежинок остановить нас. Это все-таки Лондон, а не Северный полюс.

— Я не то имела в виду. Я останусь в отеле.

— Почему? — Его черные глаза смотрели на нее с вызовом.

Мелоди не хотела прибегать к старой, как мир, отговорке: «У меня болит голова».

— Мне нечего надеть, — сказала она.

Это была правда. В ее чемодане лежали только брюки и майки, которые она носила в больнице. Вечерние платья остались дома. Зик усмехнулся:

— Это не проблема.

Он отпустил Мелоди и подошел к елке. Она увидела, что под елкой лежат несколько пакетов в красивой обертке.

— Ты можешь заранее получить кое-что из твоих рождественских подарков, — весело сказал он, беря два пакета. — Я купил платья на размер меньше, чем ты носишь обычно, потому что ты похудела. Надеюсь, я не ошибся. Примерь их.

Пораженная Мелоди пробормотала:

— Где? Когда?

Зик молчал. Целая гамма эмоций — радость, смущение, неуверенность — пробегала по его лицу.

— Пока ты спала, я немного побродил по магазинам. Твои рождественские подарки остались дома. Я не думал, — он покачал головой, — что мы проведем рождественскую ночь в отеле.

— Зик, я не могу это принять. Ей казалось совершенным бесстыдством принимать от него что-либо в таких обстоятельствах.

— Почему нет? — спокойно спросил он.

— Просто не могу, — беспомощно проговорила Мелоди. — У меня нет ничего для тебя, например. Это… это было бы нечестно.

Зик бросил пакеты на диван, обнял ее и не отпустил, когда она попыталась вырваться. Одной рукой он осторожно взял жену за подбородок и поднял ее лицо так, чтобы она смотрела ему в глаза.

— Ты сегодня выписалась из больницы, и это лучший подарок для меня. Я был в ужасе после несчастного случая, я ничего не мог делать в первые дни. Такие события заставляют нас пересматривать жизненные приоритеты, поверь мне. Так что ты — мой подарок на это Рождество.

— Зик, — Мелоди отчаянно старалась не расплакаться, — я не могу…

— Я знаю, знаю. — Он быстро коснулся губами ее губ. — Ты не хочешь слушать, но это правда. Возьми подарки и стань еще красивее, если это возможно. Потому что мы обязательно пойдем сегодня в город. Даже если мне придется самому тебя одевать. — Зик улыбнулся, но Мелоди понимала, что он не шутит. — Если честно, я предпочел бы именно этот вариант.

Она не забывала, что надо быть сильной, но невольно таяла от таких приятных слов. И нашла отговорку. Может быть, выход в город — не так уж плохо. Совместная ночь в отеле опаснее, когда Зик в таком настроении.

Он, словно подтверждая ее страхи, опять поцеловал жену, словно не мог удержаться, и на минуту Мелоди овладел привычный восторг желания. Однако реальность остудила ее, как ведро холодной воды.

«Он не знает, как я выгляжу под халатом. Он не видел мои шрамы и изуродованную кожу».

Мелоди отшатнулась так порывисто, что Зик не смог ее удержать.

— Пожалуйста, не надо, — сказала она тоскливо. — Пожалуйста, Зик.

Молодая женщина подобрала пакеты и пошла к двери, но на пороге обернулась и спросила:

— В котором часу мне надо быть готовой? Его голос был глубоким, и теплым, и чувственным, когда он ответил:

— Я заказал коктейли в номер на семь часов.

Мелоди холодно кивнула, усилием воли сдерживая слезы. Она чувствовала, что никогда не любила Зика сильнее, чем сейчас. Он — все, чего она когда-либо желала, когда-либо будет желать. И она должна дать ему уйти. Осталось только заставить и его понять это, прежде чем рассудок изменит ей.

Мелоди вошла в спальню, закрыла дверь, села на кровать и положила пакеты на колени. Вытерев глаза, она приказала себе: «Не плачь! Не сейчас. Подожди, пока все это не кончится!» Нельзя сдаваться. Надо быть сильной.

Короткий разговор с самой собой помог. Она же знала, что жизнь после больницы будет не такой, как раньше. По многим причинам.

Стычка с Зиком стала неизбежной с той минуты, как Мелоди решила, что должна расстаться с ним. Если бы было возможно, она просто исчезла бы из его жизни. Ей не хотелось спорить, но это было неизбежно.

Пальцы ее коснулись обручального и супружеского колец на левой руке. Мелоди решила, что пора прекращать жалеть себя. И открыла пакеты с подарками Зика. Шелковые серебристые брюки были восхитительны, а кремовая туника еще лучше. Она не решилась взглянуть на ценник, но эмблема дизайнера говорила, что это эксклюзив.

Мелоди чувствовала себя так, словно вот-вот разорвется на части. Силы, восстановленные во время сна, вновь исчезали. Нельзя позволять Зику воздействовать на нее таким образом. Иначе потом им будет еще тяжелее. Но один вечер ничего не решает.

Молодая женщина оставила пакеты на кровати и отправилась в ванную. Раздевшись, она по самую шею погрузилась в мыльную пену. И только теперь, когда ее ноги и тело скрылись под водой, начала успокаиваться.

После месяцев, проведенных в больнице, возможность отдохнуть в теплой ароматной ванне, смыть с тела и волос остатки больничного запаха, который, казалось, пропитал ее насквозь, была подобна благотворному чуду.

Мелоди не знала, как долго нежилась в ванне. В добрые старые времена уставший после работы Зик часто присоединялся к ней. А потом они ужинали в халатах при свечах.

Но то было давно, а теперь — это теперь, и путешествия по дорогам памяти небезопасны.

Мелоди надела халат и туго затянула пояс. Она больше не могла удовлетворять критериям ни Зика, ни других обитателей мира шоу-бизнеса. Нет, она не сомневалась, что люди в большинстве своем будут очень милы, будут выражать ей сочувствие, иные даже искренне. Но она знала этот мир, и ей было известно, как расчетливы и нечистоплотны эти люди. Она не могла жить в постоянном ожидании того момента, когда другая, более интересная и умная женщина отнимет у нее Зика.