В повозке я оставил только два сундука с вещами из Падуи. Там были алхимические книги и «парадные» шмотки, от которых я благоразумно избавляться не стал, ибо не знал, как у меня дальше пойдут дела. Ну и мешки с соломой остались на месте, так как с утра их планировалось торжественно разворошить.

Я даже не сомневался в том, что Колек не дурак, и что понимает, что мешки лежат в повозке для видимости. А значит, чтобы в будущем не возникло проблем, необходимо ему поведать удобоваримую версию. И показать, чего такого секретного я прятал. Золото, ясен пень, демонстрировать нельзя. От такого любому голову снесет. А вот редкие алхимические книги — вполне подойдут.

Я вернулся в зал, где мы пили, убедился, что Колек спокойно дрыхнет на лавке, и пристроился на диванчике под плащом. Дескать, тоже вино срубило. Не было у меня никакого желания шляться по дому со свечой среди ночи и выяснять, где здесь спальня, нормальная ли там кровать и есть ли постельное белье. Да и заваливаться туда спать, не вымывшись с дороги, тоже не было желания.

Утром Колек (как всегда) поднялся раньше меня, мы позавтракали вчерашним мясом и хлебом, и пошли к моей повозке.

— Поскольку ты намереваешься служить мне дальше, я открою тебе несколько своих секретов, — начал я вдохновенно вещать Колеку. — Но знай, разглашение их повлечет смерть для нас обоих. А потому реши — точно ли жаждешь таких знаний?

— Я не подведу!

Мда. Какие там страхи? Парень от нетерпения чуть не подпрыгивал. Как же! Посвящение в великую тайну!

— В моей повозке, под мешками с соломой, спрятаны два сундука. В тех сундуках — тайные книги. Знаешь ли ты, кто такие алхимики? — парень активно закивал. О как! Не совсем темный лес. Хорошо. Есть от чего плясать. С нуля объяснять не придется.

— Наш преподобный отец говорил, что некоторые из них алчут знаний, а некоторые — сношаются с дьяволом.

Ну… чуть хуже, чем я надеялся, но тоже неплохо.

— Многие алхимики ищут секрет вечной жизни. И некоторые их книги запрещены церковью. Не потому, что греховны, а потому, что несут слишком опасные знания. Если они попадут в дурные руки — жди беды.

— Я ничего не скажу! — нахмурился Колек.

— Почему же? Скажешь. Всем, кто будет интересоваться, расскажешь, что хозяин твой — ученый человек. И что вез он ценную высушенную траву для своих экспериментов.

— Я понял.

— Вот и хорошо.

Мы избавились от соломы, отнесли сундуки в одну из дальних комнат, и я перешел к следующему акту спектакля. Достал из сундука свои документы, расстелил их на столе перед окном и подозвал Колека.

— Я мог бы сам рассказать тебе, кто я таков, и каково мое происхождение. Но лучше прочти. Некоторые вещи нежелательно произносить вслух. А я желаю, чтобы ты не просто поверил мне, но чтобы твердо знал истину. Она вскоре вскроется, но пока об этом нужно хранить молчание.

Какова была реакция деревенского парня, выяснившего, что он попал в услужение к принцу? Поверьте, это неописуемо. Мне чуть не полдня понадобилось, чтобы привести Колека в чувство и убедить его в том, что он ничем меня не успел оскорбить. То, что я бастард, и вообще не имею никаких шансов занять трон, никак не учитывалось. Для Колека имела значение только королевская кровь.

Я, честно говоря, специально этот факт оставил напоследок. Как известно, «последняя фраза запоминается лучше всего». И ошарашенный моим признанием Колек уже думать не думал о каких-то там сундуках и алхимических книгах. В его сознании это навсегда останется не слишком важным по сравнению с Главной Тайной.

Ну, а чтобы старые впечатления окончательно стерлись, я загрузил Колека новыми. Нужно было обставлять дом, запасать продукты, нанимать прислугу. Ибо готовить, убираться и стирать в 16 веке — то еще удовольствие. Мне пришлось покупать новую одежду, свой выезд и приличного коня для верховых поездок. За все удовольствия сумма выходила приличная. Эдак я весь клад потрачу. Пора уже и зарабатывать начать.

Первым делом я прошелся и оценил местное стекло, рассчитанное на богатого покупателя. И качество, и количество, и дизайн были на высоте. Можно было вырваться вперед за счет гранения, да и от идеи создания зеркал не стоило отказываться, но начать хотелось с чего-то особого. И я даже решил, с чего.

На самом деле, мысль была настолько элементарной, что странно, почему она мне сразу в голову не пришла. Всего один поход на рынок, чтобы прицениться к экзотическим товарам, и я понял, какой я балбес. Прямо-таки долбодятел феерический. Стекло, зеркала… Хорошие деньги можно поднять и на другом товаре. На навигационных приборах, например. Во-первых, они редкие, во-вторых, дорогие, а в-третьих, их качество оставляло желать лучшего. Попробовать хотя бы компас нормальный сделать, а там посмотрим, как пойдет.

Хотелось бы, конечно, как в сказке. Дунул-плюнул, и буквально из воздуха создалась нужная вещь. Ну или как в книжке. Снизошел до мастера, похлопав по плечу, и тот, задыхаясь от благодарности, за пару дней делает автомат Калашникова. А то и космический корабль. Но в жизни, почему-то, так не получается.

Пришлось заказывать материалы, пришлось заказывать специальный инструмент, и даже стол, за которым удобно работать, мне делали на заказ. А после того, как я сделал-таки и притащил на продажу свой первый компас, выяснилось, что и деление картушки на 32 румба уже ввели, и про кардановый подвес народу давно известно, да и вообще — не мешало бы попышнее украсить столь статусную вещь.

Давно я так больно и качественно не получал по носу! А все потому, что не надо считать себя самым умным. Подумаешь, не увидел товар на рынке. Это не значит, что его вообще нигде нет. Хреновый из меня попаданец. Никого не потряс своим гением. За компас, конечно, мне прилично заплатили, но если учесть, сколько потрачено времени и сил… Инструменты с материалами окупились, и то хлеб.

Однако не успел я совсем уж опечалиться, как судьба нашла меня сама. Мне нанес визит Эдвард Келли. Точнее, не мне, а некоему магистру Бендеру. И прежде, чем рассказывать, откуда взялся в Праге 16 века Остап-Сулейман-Берта-Мария-Бендер-бей, нужно сделать небольшое пояснение, зачем он понадобился.

Дело было в том, что происхождение Густава очень сильно ограничивало его деятельность. Освященные веками традиции диктовали, как кому одеваться и вести себя. Нарушать их было глупо. И небезопасно. Так что пришлось придумывать, как прикрыть большую часть своей деятельности.

Да, некоторые богатые, знатные, и в том числе коронованные особы не считали зазорным заниматься той же алхимией. Ибо это, помимо прочего, возвышало их над простыми смертными. Подчеркивало статус и выделяло из толпы.

Еще бы не выделять! Во-первых, книг издавалось в принципе не так много. По алхимии — практически ничего, в основном рукописные труды по рукам ходили. Во-вторых, стоили они приличных денег. В-третьих, даже если удалось их достать, в них надо было разобраться. У Густава в одном из томов, например, был рецепт изготовления философского камня.