— Василий Павлович, а ещё я попал в историю.

— Что такое? Что за история?

— Меня ограбили в Тюмени. В аэропорту. Все деньги вытащили из кармана. Одолжить пришлось.

— Что же ты так? Пьяный, что ли был?

— Нет, не пьяный. Заснул ночью в аэропорту.

— Знаю, как вы там, в командировках бываете не пьяные. Бушуете, вдали от жен.

— Я не пью…

— И что? Где нашёл деньги?

— В аэропорту познакомился с девушкой из Лиды, она одолжила.

— Сочинитель ты. Одолжит тебе девушка! Ладно, всё. Иди.

— Василий Павлович, Вы мне премию обещали. Долг бы я вернул людям.

— Какую премию? Когда обещал? Ты получил командировочные? Получил. Что тебе ещё надо!

— Василий Павлович, Вы просили один вагон, я выбил два вагона…

— Ну молодец! Спасибо!

— Вы же обещали! Меня ограбили.

— Ничего я не обещал. Всё. Иди. Не мешай работать.

— Я сыну обещал гитару купить.

— И купи! Я причем! У тебя зарплата.

Саид, конечно, был наслышан о необязательности зама, но таки была надежда, что отблагодарит за два вагона, но нет, не отблагодарил, если не считать благодарностью его тусклое «спасибо». Он понял, что разговаривать бесполезно, зам упрям и непорядочен, слово своё не сдержал и, медленно встал, постоял в раздумье и вышел в прихожую. «Ну и хрен с тобой, старый хрен!» подумал Саид и в яростной злобе пошёл прочь от этого мерзкого, холодного, как и его хозяин кабинета.

Как дома встретили Саида, дорогой мой читатель, не буду описывать, об этом и сами можете догадаться. Чтобы не отнимать у вас времени и беречь нервы, я коротко пропишу только финал диалога между супругами.

— Сказки он мне рассказывает! Ограбили! Одолжил! Бессовестный! На баб потратил, — так и скажи! А где обещанная премия? Да ты и в командировке не был! Шлялся по бабам! Бабник!

— Верить или нет, твоё право, но давай без истерики, без оскорблений. Язык придержи! Не нарывайся.

— Кот помойный! Хватит с меня! Я подаю на развод!

— Не понимает. Завелась. Ну что ж, прекрасно! Подавай! Или я подам, если ты не подашь! С меня, пожалуй, тоже хватит!

Саид не расстроился, потому что он уже приехал расстроенный, даже несколько обрадовался такому зигзагу конфликта и, хлопнув дверью, вышел на улицу. Переночевав пару ночей у друга Юры Матюхина и одолжив у него денег, Саид сразу после работы умчался на вокзал. На пару дней взял отгул, плюс ещё два дня выходных обещали Саиду несколько счастливых дней рядом с Раисой.

Город Лида встретил нашего героя теплым юго-восточным ветром и зажигающимися звездами на вечернем небе, как и часто бывает в марте.

— Я знала, знала, что приедешь! Ты же обещал, — с такими словами и с дикой радостью Раиса прыгнула на Саида, встретив его на крыльце, и повисла на его шее, обхватив его двумя руками и сильно прижав к себе.

— Осторожно! Шею сломаешь, — предупредил Саид, шутя, а сам ещё сильнее припал к ней губами, взяв за её тонкую талию и раскачивая из стороны в сторону. Потом, добавил, немного придя в себя, — Я рад тебя видеть Раиска. Соскучился.

— Я тоже, — сказала Раиса и опять прилипла к губам Саида. Так простояли они, обнимаясь и целуясь, целую вечность. Потом, уже успокоившись, Раиса поинтересовалась, — Пару дней побудешь?

— Три дня.

— Может на совсем?

— Поговорим потом.

— Ладно. Нашел легко?

— Попался таксист, который папу твоего хорошо знает. Раньше работал у него. Привёз без вопросов и даже денег не взял. Уважает папу. Привет передавал.

— Да, папа хороший руководитель. Его любят на работе. Пошли в дом. Будем знакомиться.

— Немного стремно. Волнуюсь.

— Не надо волноваться. Родители у меня золотые…Папа! Мама! У нас гости! Познакомьтесь: Это Саид. Я вам рассказывала о нем. Саид, это мои родители. Папа— Николай Иванович, мама— Мария Михайловна.

Сидевшие за столом родители Раисы поднялись, вышли из-за стола. Саид сам подошёл к ним и протянул руку Николаю Ивановичу первым, поняв благосклонность по отношению к себе:

— Очень приятно. Раиса мне тоже рассказывала о вас. Так что я немного в курсе.

Мария Михайловна уже сама подала руку Саиду и сразу предложила сесть за стол:

— Очень приятно. Проходите, будьте как дома. А мы с Раиской накроем стол. Мы только собрались ужинать.

Николай Иванович, на вид строгий, с офицерской выправкой мужчина средних лет, с седыми висками, по многолетней привычке руководить, сразу взял ситуацию в свои руки.

— Вы тут, Мария, не торопясь… стол, а мы с Саидом выйдем во двор. Покурим. Пошли, Саид.

Он накинул на плечи пальто, первым пошёл к выходу и, выйдя во двор, пригласил Саида в беседку, затем закурил и не торопясь начал по-доброму, по-отечески:

— Саид, не вникая в подробности, я тебе вот что скажу. Если у вас с Раиской все серьезно, добро пожаловать жить к нам. Дом большой, места много. Ты — инженер, а у меня главный собирается на пенсию. А там и самому готовиться надо на заслуженный…

— Николай Иваныч, а Раиса говорила Вам, что я женат и что у меня двое детей.

— Говорила. У нас в семье нет секретов. Нам, конечно, это не приятно. И мать плакала. Но бабы же — это народ такой… Дурной! Если искра пролетела, — хоть ты убей!

— Искра пролетела не только у неё, Николай Иваныч. Но я никак не могу представить, как сыновей брошу.

— Зачем бросать! Будешь встречаться. Помогать. Зарплата у тебя будет хорошая, машина под рукой, чтобы в любое время…

— Боюсь, жена лишит меня такой возможности, — встречаться с детьми. Мстит будет. Но и жить с ней больше нет сил. Скандалы, беспочвенная ревность… Не знаю я, что делать.

— С бабой своей, сам разберешься. Это не нашего ума дело. Вижу, парень ты не глупый. Но Раиску не обижай. Она у нас одна. И выросла в тепле и в любви. Я её в обиду не дам, — запомни это. Пошли. Пропустим пару рюмок за знакомство.

В большой кухне большего дома родителей Раисы стол уже был накрыт. На диване возле камина сидела девочка лет восьми — девяти и что-то увлеченно рисовала.

— Алеся! Алеся, иди сюда. Познакомься с дядей.

— Здравствуйте! Меня Алеся зовут. Мне восемь лет.

— Очень приятно. Я Саид. Дядя Саид. Ты очень красивая, Алеся. И косички у тебя красивые. А это кукла тебе подарочек. Она такая же красивая, как и ты, — Алеся взяла куклу и стала трепать и поправлять её волосы.

— Алеся, что нужно сказать дяде?

— Спасибо. А ты будешь моим папой?

— А ты хочешь, чтобы я