— Кто-то уже на вас нападал? — спросила она.

— Последние пятьсот лет — нет, — с гордостью ответил Рамиз, — но мудр тот, кто не теряет бдительности. Многие завидуют нашему благосостоянию, и сейчас есть такие, кто ошибочно принимает наше желание жить в мире со всеми за слабость. Ведь недавно вы убедились в этом, имеете горький опыт.

Караван постепенно приближался к столице, и дорога становилась все шире. Силия с закрытым лицом ехала вслед за принцем и имела возможность увидеть, как относятся к нему люди. Она конечно, понимала роль титула, но за последние два дня почти об этом забыла. Сейчас это было уже невозможно — толпы людей с мулами, верблюдами, лошадьми и тележками падали ниц перед Рамизом и, склонив головы, произносили добрые пожелания.

Силия вновь вспомнила: египетские фараоны принимали как должное свое божественное положение. Рамиз вел себя несколько похоже. Она вдруг осознала, какую он даровал ей свободу, и пришла в ужас от своих вольностей в его присутствии. Она привыкла при любых обстоятельствах быть на высоте, а сейчас, въезжая вместе с принцем в этот великолепный город, совершенно не представляла, как теперь себя вести. Она так нервничала, что ее подташнивало, тряслись все поджилки. Ей по-детски хотелось развернуть своего верблюда и сбежать куда глаза глядят.

Но что подумал бы о ней отец? Трусишка, сказал бы он. Лорд Армстронг наверняка счел бы, что при столь необычных обстоятельствах его дочь должна вести себя как умный политик. Силия выпрямилась в седле. Она готова посмотреть в лицо будущему, что бы в нем ни скрывалось.

Впереди открывался изумительно красивый город. Миновав возделанные поля и разнообразные рощи — фиговые, лимоновые, апельсиновые, оливковые, — они наконец въехали в саму Балирму. Городские ворота играли роль волшебного прохода в сказку. В «Тысячу и одну ночь». Силия увидела терракотовые дома с крышами-башенками, узкими окнами и глухими стенами. Ей сразу представилось, что за полукруглыми дверьми, напоминавшими замочные скважины, скрываются внутренние дворики с журчащими фонтанчиками. Одна из узких улочек пестрела лавочками с тканями на продажу — яркими, переливающимися, как драгоценности. С другой улицы доносился опьяняющий аромат специй. Чем ближе они продвигались к центру, тем красивее становились здания: с разнообразной мозаикой, с замысловатыми коваными решетками на окнах и изысканными высокими ставнями.

Дворец располагался в самом центре города — за большой стеной, с двумя красивыми высокими башнями по углам. Посередине девственно-белой стены шла волнистая полоса сине-золотой мозаики, которая упиралась в широкие ворота с готическими дверями и серебристо-золотой решеткой. Настоящий дворец из сказки, какие начинаются за поднимающимися замковыми мостами. Силии захотелось рассказать об этом принцу, но она вовремя вспомнила, что сейчас не время делиться своими мыслями. Однако, когда они прошли через кованые ворота и перед ними распахнулись дворцовые двери, у нее просто пропал дар речи. Дворец Рамиза словно вышел из сказок «Тысячи и одной ночи».

Уставшие в дороге животные с запыленным багажом оставались на улице. Вдруг откуда ни возьмись их окружила целая толпа слуг в белых одеждах и повела в широкий крытый коридор с таинственными дверями — у каждой по вооруженному блестящим ятаганом стражнику. Абсолютную белизну халатов оживляли лишь неброские вышитые гербы с соколом и молодым месяцем. Такой же знак Силия видела и на главных воротах дворца, и на красно-белых клетчатых мужских гутрах.

Силия шла за Рамизом, уважительно опустив голову, и чувствовала, что с каждым шагом ее все сильнее переполняют чувства. Они вышли в огромный внутренний двор идеально симметричной формы. Двери, окна и колонны составляли бесконечный узор. Вдоль стен шла лента сине-золотого мозаичного орнамента, повторявшегося на колоннах и покрытии пола двора.

В центре располагались два фонтана лицом друг к другу. Силия рискнула на мгновение поднять голову и над колоннами увидела второй этаж. А над ним еще два — тоже белые с сине-золотой полосой мозаики.

Принц, казалось, забыл о присутствии гостьи и начал разговор с каким-то мужчиной, чья одежда и осанка выдавали человека высокого ранга. В своей вотчине Рамиз сразу преобразился — стал отстраненным и властным, человеком, который принимает как должное и собственное могущество, и чужое повиновение. Силия не представляла, о чем он говорит, но даже голос его звучал по-другому — резко и отрывисто, без малейшего смягчения и певучести в разговорах с ней.

Здесь он предстал перед ней совсем незнакомым. Силии пришлось признать: действительно, она его совсем не знает. То, что произошло за последние два дня, было лишь редким всплеском, оазисом, экзотическим эпизодом в жесткой и суровой пустыне реальности. А теперь он вернулся к своей обычной жизни. Силии внезапно стало немного страшно.

Она не воспринимала всерьез его угрозу сделать ее своей любовницей. Она не позволяла себе даже думать о гареме. Она решила: этого просто не будет. А что, если теперь, во дворце, он передумает и… что тогда?

Она здесь одна. А значит, у нее нет ни прав, ни возможности самой решать свою судьбу. Выходит, ей придется исполнять приказы Рамиза. У нее просто не будет выбора.

Бесправие! Значение этого слова во всей полноте обрушилось на нее, как неожиданный удар из-за угла. Силия резко выдохнула, внутри все сжалось от страха, ее охватывала паника. Воображение тут же принялось рисовать чудовищные картины будущего. Пройдут недели, если не месяцы, прежде чем ее хватятся. Она представила, как Кэсси каждый день с тревогой ожидает от нее письма, как пытается успокоить Корделию, Каролину и бедную маленькую Крессиду и одновременно убеждает отца действовать. Но что он может, когда она так далеко от Лондона? Ничего. А ее, Силию, тем временем выбросят из дворца в пустыню и оставят там умирать.

К счастью, возобладал ее здравый смысл. Если бы Рамиз хотел видеть ее мертвой, то просто не стал бы спасать. Желай он, чтобы она страдала, мог бы бросить одну в пустыне, на месте убийства Джорджа. Конечно, она не знает по-настоящему этого деспотичного принца, который стоит в нескольких ярдах и не обращает на нее внимания, но ей достаточно просто верить в его порядочность и приверженность чести. Хрупкий и переменчивый мир с соседями достался ему дорогой ценой. Он не станет навлекать на себя гнев могущественной державы из-за убийства дочери известного британского политика. Не следует впадать в истерику, надо держаться спокойно и с достоинством, ведь она — подданная одной из величайших стран мира. Господи, да она, в конце концов, во дворце правителя! Рамиз не посмеет закрыть ее в гареме и отдавать ей унизительные приказы.

Слегка воодушевившись, Силия решительно кивнула своим мыслям и подняла голову, но Рамиз куда-то исчез. Она стояла в полном одиночестве перед журчащими фонтанами и совершенно не представляла, в какую из дверей он вышел. Все они были распахнуты, но каждый проем от зноя прикрывали двойные занавеси — одна плотная парчовая, другая легкая кружевная. На Силию лишь безучастно взирали арочные окна с позолоченными коваными решетками.