Хотелось есть, перекусы в театральном буфете чувство голода только раззадорили. Прошел на кухню. Фил, конечно, уже ушел, но на столе, накрытый бумажными салфетками, стоял приготовленный для него ужин. Переносить в столовую ничего не стал, быстро все съел, устроившись за этим же кухонным столом. Мысленно поблагодарил Фила за вкусную еду, и завалился в постель.

Удивился чувству непомерной усталости, овладевшей всем телом. Что такое? Ему зачастую приходилось ложиться гораздо позже, причем после тяжелого концерта, требующего гораздо больше физических сил, чем сегодня.

Но и после длительного турне у него не было такого мерзкого чувства разбитости, как сегодня. Неужто это от того, что сегодня ему впервые за долгое время приходилось со всеми житейскими премудростями справляться самостоятельно? Тогда он может поздравить себя с оптимальным выходом из множества неприятных ситуаций. Он и не думал никогда, что он такой сметливый и предприимчивый. И веселый, немножко даже озорной. Мысленно пожав свою мужественную руку, заснул с чувством достойно прожитого дня.

Утром проснулся от звучащей в голове музыки и удивился. Обычно в этом доме музыка ему не снилась. С чего бы теперь? Не теряя времени, принялся напевать мелодию, благо под рукой всегда держал диктофон. Записав все, что услышал, привел себя в порядок и пошел на кухню.

Как обычно, Фил был уже там, готовя что-то вкусненькое, ужасно ароматное. Аппетит тут же громогласно заявил о себе, потребовав все и побольше.

– Привет! Как спалось? – на Филе были белые кулинарные перчатки, и в темном костюме он походил на дирижера симфонического оркестра.

Это напомнило Вайделу о сегодняшнем походе на концерт. О вчерашнем буйно прожитом дне Вайдел ничего говорить не стал, а нелюбопытный Фил не спрашивал.

С удовольствием позавтракав, вспомнил про обещанную Софи рубашку, и принялся за поиски. В гардеробной было полно приличных костюмов с классическими строгими рубашками. Но он, решив шокировать чопорную Софи, выбрал розовенькую с фривольными рюшечками из какого-то блестящего искусственного шелка, невесть каким макаром затесавшуюся в его гардероб. Он и не помнил, чтоб когда-то надевал такую пакость.

Примерил. Рубашка обтянула его, как вторая кожа. Вместе с черными застиранными джинсами в обтяжку она смотрелась прикольно. Решив, что Софи его нынешний прикид наверняка придется не по вкусу, злорадно похрюкал. Что ж, у нее появится чудный повод прочитать ему очередную нотацию о хорошем вкусе. Представив, как будет изображать из себя недотепу, рассмеялся. Но, сообразив, что он и в самом деле уж очень на этого самого недотепу похож, смеяться перестал.

Увидев его, Фил молча округлил глаза, но, по своему обыкновению, промолчал. Вайдел ничего объяснять ему не стал, но по горевшим озорством глазам хозяина Фил догадался, что замышляется какая-то проказа.

День был теплым, куртку Вайдел решил не надевать. Ровно в шесть положил в карман банковскую карточку, карту доступа от калитки, попрощался с Филом и вышел во двор. Софи еще не было. Но через пару минут появилась и она.

– Ага, ждали, когда я выйду? Небось в окно караулили? – насмешливо поинтересовался он вместо приветствия.

– Ага, – иронично передразнила она его, – и вам тоже добрый вечер! Естественно, я поглядывала в окно. Не думаете же вы, что я буду караулить вас во дворе под окнами?

Он горделиво расправил рюшечки на груди.

– Нравится? Полночи выбирал! – горделиво обратил ее внимание на свой чудный костюм.

– Безумно! По крайней мере, вас никто за моего поклонника не примет, – ее голос звучал удовлетворенно, а не возмущенно, как он рассчитывал.

Вайдел засомневался в своем выборе. Выглядела Софи в синем платье до середина колена и синих босоножках стильно, и рядом с ней он в своей розовой рубашечке и потертых джинсах казался деревенским увальнем, раздобывшем прикид в сэкон-хэнде.

– Почему это не примут за вашего ухажера? Чем я плох? – он выпятил грудь вперед, как петух.

– Ничем не плох, но так одеваются геи, – мило пояснила она, глядя на него безоблачным голубым взором куклы Барби.

Вайдела будто кто обухом по голове шандарахнул. И как только он об этом не подумал? Хотел завести Софи, а вместо этого сел в калошу сам. Решив привести себя в благопристойный вид, попросил:

– Подождите пять минут, я сейчас!

У нее в сумочке требовательно зазвонил телефон. Достав его, она протянула Вайделу и с привычным уже ехидством заметила:

– Валялся в ванной комнате. Поскольку я телефонами в ванных не разбрасываюсь, а кроме вас, у меня вчера никого не было, то это ваше. Хороший телефон, ему даже потоп нипочем! Кстати, вам звонили раз сто. Даже ночью, не давая мне спать. И пойдемте уже, не то опоздаем!

Она решительно потянула его за собой. Сопротивляться Вайдел не мог, потому что пытался говорить по телефону.

– Да, это я, – Бенджамин был сильно обеспокоен и недоволен.

Вайдел постарался обрисовать ему ситуацию, не выходя из созданного для Софи образа:

– Телефон у знакомой забыл. Какой знакомой? Ты ее не знаешь. Не волнуйся, все будет хорошо! – он решительно отключил телефон, боясь выдать себя неосторожными словами.

– Что, тетя волнуется? – пропела Софи с притворным сочувствием.

– Нет, дядя! – отрезал он, надеясь, что от его зверского тона она отстанет.

Но Софи такой мелочью было не пронять.

– Это у которого племянники ваши? – приставала она с расспросами, не давая ему расслабиться.

– Нет! – Вайдел задумался. Если он и дальше примется врать, то непременно запутается во лжи. – Это Бенджамин. Он меня постоянно опекает.

Она открыла рот, чтоб спросить у него еще что-нибудь такое же неприятно-каверзное, но он подошел к краю тротуара и взмахнул рукой. Через мгновенье у его требовательной руки остановилось такси.

Сев в салон, отгороженный от водителя поднятой перегородкой, Софи с уважением призналась:

– Здорово это у вас получилось! Я обычно заказываю такси по интернету, потому что сколько не голосую, никто не останавливается.

– Это потому, что вы доверия ни у кого не вызываете? – наивно предположил Вайдел.

– Вы только гадости говорить умеете! – Софи обижено отвернулась к окну.

– Вы в этом деле тоже не промах! – не остался в долгу Вайдел. – Кто тут меня голубым объявил?

– А не надо одеваться, как голубой, только и всего! – И доверчиво поведала: – Теперь я всем буду говорить, что вы моя лучшая подружка.

Этого Вайдел перенести не смог, и тоже замолчал, отвернувшись к другому окну. В неприязненном молчании они добрались до Вестминстера. Альберт-холл высился перед ними, как причудливая скала.

Вайдел расплатился с водителем. Софи мрачно предложила:

– Половина за мной.