— А ты нет. — В ответ Зефира нанесла удар, напоминающийножницы, и сделала мах мечом в направлении его шеи.

Страйкер почувствовал жжение, уворачиваясь влево, и подбилее ногу, падая на пол. Проклиная его, она перевернулась в воздухе иприземлилась на ноги, прежде чем ударила по его вытянутой руке. Страйкерпонимающе улыбнулся, продолжая давить своей атакой. Она сделала ложный выпадвлево, затем вправо. Он поймал ее клинок своим мечом и отшвырнул его далеко запределы ее досягаемости.

Зефира оттолкнула его назад, погрузив зубы в его руку, апотом перекатилась по полу так, что смогла вновь схватить рукоять меча иподняться с оружием наготове.

Чертыхнувшись, Страйкер прикрыл рану ладонью.

— Ты укусила меня?

— Мы используем то, что имеем. — Она подошла к нему мернымшагом.

— Это такой девчачий поступок, — протянул он, разочарованныйтем, что она использовала подобную тактику.

— Но это работает. Может быть, если бы ты сражался какдевчонка, а не как недоразвитый бабуин, ты бы на самом деле победил.

Его рука пульсировала, он перехватил удар Зефиры и прижал еек левому боку. Он инстинктивно замахнулся, чтобы ударить ее по лицу, ноостановился.

Он никогда не поднимет руку на мать своего ребенка. Никогдане поднимет руку на женщину, которую когда-то любил больше собственной жизни.

За эти колебания пришлось расплачиваться, когда Зефирарезким рывком освободила меч и порезала кожу на его плече. Зашипев от боли,Страйкер отшатнулся. Как истинный воин, она давила своим преимуществом, вновь ивновь нанося по нему удары своим мечом.

Свирепость ее атаки не просто ранила его руку. Она пронзилаего сердце до самой глубины.

— Ты действительно хочешь моей смерти?

— Каждой своей частичкой.

Не желая проигрывать ей, Страйкер возобновил атаку, проведясвой меч под ее клинком и затем выкрутив его из ее руки. Тот выгнулся дугой.

Оттолкнув ее, он перехватил меч в воздухе и скрестил обаклинка на ее горле.

— Сдавайся.

Глаза Зефиры засверкали от злости.

— Ненавижу тебя, ты, ублюдок!

— Я справедливо победил. Признай свое поражение в битве.

Она плюнула на землю у его ног.

— Я сдержу свое слово, но ты никогда не вернешь меняобратно. Поверь мне, через две недели я перережу тебе горло, выпью твою кровь,а потом проткну твое сердце и буду смеяться, пока твое тело будет превращатьсяв пыль.

— Прекрасные образы. Тебе нужно писать для Холлмарк[11]. — Ониспользовал силы, чтобы заставить мечи исчезнуть. — Я хочу, чтобы ты знала, чтоя честно сражался с тобой. Как равный с равным. Я мог бы использовать противтебя свои силы, но не сделал этого.

Она одарила его на редкость саркастическими аплодисментами.

— Мне разогреть духовку и испечь порцию героических печений?

Страйкер издал длинный вздох.

— Мне предстоит трудная задача, и ты не собираешься ееоблегчать, ведь так?

— Не совсем. Ненавижу тебя сегодня. Буду ненавидеть завтра.Может, не будем терять время? Дай мне меч и позволь перерезать тебе горло прямосейчас. Однажды ты сказал, что умрешь за меня. Как насчет того, чтобы сдержатьодно это обещание?

Он презрительно усмехнулся над ее злопамятностью.

— Зачем сдерживать одно, после того как нарушил так много?

Ее щеки залила краска, в то время как глаза сверкали отярости.

— Так я и думала. Лжец и трус. Ты ведь ни за что неподчинишься мне за эти две недели?

— Это не имеет отношения к обещанию. Это вопрос чести. Яникогда и ни для кого не принесу в жертву свою честь.

— Нет, только свою любовь, — презрительно усмехнуласьЗефира. — Скажи мне, Страйкериус, оно стоило этого?

Этот вопрос всегда являлся одним из самых часто задаваемых вжизни, не так ли? Жрица, которая присматривала за ним, когда он был ребенком,однажды сказала ему, что больше всего мы сожалеем о том, чего не сделали. И онабыла права. Он желал бы никогда не покидать Зефиру.

Сердце Страйкера смягчилось, когда он вспомнил прошлое.

— У меня было десять прекрасных детей. Сильных. Решительных.И я любил каждого из них. Разве я могу сожалеть об этом?

— А твоя жена? Как насчет нее?

Она тоже была красива. Покорная и тихая, никогда не задающаявопросов. Истинная леди античного мира.

— Она была верна мне и исполнена сознанием долга. Я быникогда не запятнал ее честь и не оскорбил мать моих детей.

Глаза Зефиры загорелись еще более темным оттенком. Страйкер,не желая этого, сделал ей больно.

И он бы никогда не отнял у нее то, что было между ними.

— Но она никогда не была тобой, Фира. Ни лицом, ни фигурой,ни страстью. Ты всегда была светом в моем мраке.

Зефира двинулась к нему медленно. Осторожно.

Его плечо все еще болело и кровоточило. Страйкер напрягся,ожидая, что она снова его атакует. Подняв руку, она запустила ладонь в еговолосы и притянула его губы к своим так, что смогла одарить его диким истрастным поцелуем, воспламенившим его кровь. Его тело возродилось к жизни,когда он возвратил поцелуй каждой своей частичкой, которая тосковала по ней.

Издав раздраженный возглас, Зефира отодвинулась и посмотрелана него, прежде чем оттолкнуть.

— Это только для того, чтобы напомнить тебе, от чего тыотказался. Мое сердце мертво для всех, кроме Медеи. Она единственная оберегаетпоследний кусочек меня.

— Тогда я освобожу ее.

Она презрительно фыркнула.

— Твои фокусы со мной не сработают.

— Никаких фокусов. Ты дала мне свое слово, а я отдаю тебесвою судьбу. Я верю, что ты будешь придерживаться наших условий, поэтомуотпускаю Медею обратно под твое попечительство.

Зефира прищурилась, ни на миг не доверяя ему. Он был умнеелюбого мужчины, которого она когда-либо знала. Коварный. Страйкер знал, какманипулировать людьми, чтобы получить то, чего хочет. И всегда получал.

От каждого, за исключением собственного никчемного отца.

Более красивый, чем любой из богов, ее Страйкериус когда-тозаставлял ее тело пылать от ненасытной страсти. Сейчас она чувствовала толькогнев и ненависть.

Так странно было видеть его сейчас с этими жуткимивихрящимися глазами. В смертной жизни его глаза были чистейшего голубого цвета.Зефира хотела родить сыновей и дочерей с такими же глазами, чтобы онинапоминали ей, как сильно она его любит.