— Всегда ведь найдется один такой? — риторически спросилСтрайкер. В любой семье всегда найдется один недовольный завистник, простоназло подстрекающий каждого уничтожить всех остальных. Вся история землинаписана кровью тех, кого предали люди, которым они так глупо доверились.

Он взглянул на Войну.

— Так сколько ныне существует малахаев?

— Должно быть, ни одного. Когда, наконец, настало перемирие,обе стороны согласились уничтожить своих воинов. Все малахаи и сефирии былиподавлены.

— Кроме одного, — сказала Зефира, выступая вперед. —Предатель, который помог Мавромино, был оставлен жить в страданиях и наблюдать,что он натворил. Его силы ограничили, а он был навеки опозорен и отдан врабство.

Война кивнул.

— Система сдерживания и равновесия сил. Видимо, когда онипозволили одному сефироту жить, первоначальный порядок позволил малахаюспастись, чтобы сохранить равновесие. И сегодня я встретился с последним из ихрода.

Гребаные метафоры. Страйкер должен был предвидеть, что нетак легко будет уничтожить одного за другим двух мужчин, которые так емуосточертели. Но с другой стороны, ему стало лучше от мысли, что Войне было также нелегко с ними справиться, как и ему. По крайней мере, в его мастерстве небыло сомнений.

Просто Вселенная в самой своей основе — дерьмо и отстой.

— Где сейчас этот сефирот? — спросил Страйкер у Зефиры.

— В Греции. В последнем действующем храме Артемиды.

Страйкер грубо рассмеялся, когда пришло осознание,причинившее острую боль. Он тотчас же понял, кто являлся этим сефиротом, ипочему с ним так плохо обращались.

— Джаред.

Зефира склонила голову в саркастическом жесте.

— Джаред.

Напрашивался один чрезвычайно важный вопрос:

— И как так произошло, что ты получила его во владение?

Она увильнула от ответа:

— Что действительно важно, так это то, что он находится вмоей власти и беспрекословно выполнит все, что я велю.

Ага, как же. Что-то она немного переоценила его психическоездоровье.

— Он не выглядел таким уж сговорчивым, когда я его встретил.

— Возможно и нет, но он сделает так, как мы того захотим.Поверь мне.

Страйкер не был так в этом уверен. И еще он обратил вниманиена ее особый выбор местоимения.

— Мы?

— Ты хочешь смерти Готье. Я же — твоей. Лично меня неволнует, будет этот Готье жить или умрет, но если он представляет угрозу длямоего сефирота, то я тоже желаю его смерти. Лучше всего поймать его прежде, чемон научится использовать свои силы.

Страйкер улыбнулся.

— Женщина моего сердца[16].

На этот раз ее взгляд был столь соблазнительным, что он тутже возбудился.

— Насчет этого ты абсолютно прав. Ничто не доставит мнебольшего наслаждения, чем вырезать этот орган из твоей груди и полакомиться им.

Война изогнул бровь, видя ее неприкрытую враждебность.

— Ммм, вот женщина, с которой я мог бы быть. Пожалуйста,скажите, что вы свободны.

— Она моя жена, — рявкнул Страйкер.

— Бывшая, — быстро поправила Зефира. — Ты, кажется, забылважное временное прилагательное.— Она взглянула на Войну. — Он развелся сомной.

Война поднес ее руку к губам и запечатлел нежный поцелуй.

— Рад с вами познакомиться, моя леди. Какое имя мнеиспользовать для единственной столь прекрасной и норовистой?

— Зефира.

— Как ветерок. Мягкая и нежная.

Она одарила его лукавой улыбкой.

— И способная разрушить все вокруг в моменты ярости.

Война втянул воздух, по достоинству оценив ее реплику.

— Одобряю твой выбор, Страйкер. У тебя отличный вкус наженщин. Очень жаль, что ты был недостаточно мужчиной, чтобы удержать ее.

Вопреки здравому смыслу Страйкер отпихнул его подальше отнее.

— Зефира — моя. И лучше тебе помнить об этом.

Война выглядел не особо напуганным, когда повернулся,обращаясь к Зефире:

— После того, как убьешь его, дай мне знать, и я покажутебе, на что способен настоящий мужчина. Между тем, если мы собираемся убитьмалахая, а я определенно этого хочу, то нам уже нужно действовать. Каждуюсекунду нашего промедления его силы растут.

— Тогда вернемся в Грецию и освободим моего сефирота. — Онавзглянула на Страйкера. — Верни меня в мой храм.

Джаред вздохнул, его окровавленные и ободранные запястьяпульсировали в сильнейшей агонии. Как бы он хотел иметь возможность умереть. Ноэто была его участь на всю вечность.

Ты заслужил это, предатель.

Возможно, так и было. Но в то время, когда он это совершил,он принял единственное возможное решение.

Достичь цели. Жизнь была целиком и полностью посвященадостижению цели, и равновесие сил никогда не было на его стороне. Все существаявлялись жертвами своего происхождения и семей. Даже он со всеми силами,которыми повелевал, не мог ничего с этим поделать. Будучи раздраженным всемэтим, Джаред напрягся, ощутив чуждую пульсацию в окружающем его воздухе. Онзнал это ощущение…

Мгновением позже наступила ясность, когда дверь открылась,впуская его проклятье — Зефиру — и двух мужчин. Один вновь оказалсядаймоном-полубогом. Другой…

Полемусом[17].Войной.

Браво. Им нужен был пробудившийся дух войны точно так же,как ему — раскаленная кочерга в заднице. Держи эту мысль при себе, парень. Ненужно давать Зефире еще больше идей того, как заставить тебя страдать.

Верно. Она жила, чтобы заставить его молить ее о пощаде.

Джаред встретил враждебный взгляд Зефиры и мгновенно понял,почему они здесь.

— Меня никогда не переставало удивлять, на что готовы пойтилюди, чтобы добиться своего. Я не буду убивать его для вас. Вам это прекрасноизвестно. Зачем просить меня об этом?

Зефира поцокала языком, вытаскивая кинжал из ботинка.

— Ну почему мы должны играть в эту игру, Джаред? Ты ведьзнаешь мои мысли. Я знаю, что ты уже там, в моей голове, читаешь их. А теперьбудь хорошим мальчиком и делай то, что я скажу.

Он так устал следовать приказам. Не иметь собственной воли.В этот момент он перестал быть слугой и взял свою жалкую жизнь под контроль.