Его первая жена вернулась, чтобы отомстить.

Разъяренный, он вскочил на ноги и дернул за толстую цепь,приковавшую его к стальному анкеру в стене. На каждом запястье и лодыжке былиоковы, и хотя у него была некая свобода передвижения, далеко уйти он не мог.

Но его положение было безмерно лучше, чем у мужчины,прикованного к стене напротив. Высокий и гибкий, он выглядел так, будто нектопровел его через ад. Буквально. Грязные спутанные темно-рыжие волосы спадалиниже плеч. Полностью обнаженное тело было покрыто синяками и следами от укусов.Тот факт, что они виднелись сквозь обильные черные родовые татуировки,нанесенные на торс, руки и бедра, свидетельствовал о том, как глубоки и ужасныони были. В отличие от Страйкера, он удерживался в стоячем положении, с руками,вытянутыми высоко над головой. Тонкие черты его лица закрывала густаянеопрятная борода.

— Какого черта они делают с тобой?

Мужчина засмеялся, переплетая свои руки в цепях, чтоудерживали его запястья, и откинул голову назад, на стену, чтобы посмотреть наСтрайкера, затаившего дыхание при виде желтых глаз, окруженных узкой,кроваво-красной полосой.

— Они кормятся от меня. Полагаю, вы будете их следующимблюдом.

Страйкер был в замешательстве.

— Ты не даймон, и не аполлит. Питаясь тобой, ничего неполучишь.

Он с горечью рассмеялся.

— Скажи им об этом.

Страйкер нахмурился, заметив тонкую черную полоску,охватывающую горло мужчины. Это был своего рода сдерживающий ошейник.

— Что ты такое?

— Я страдалец.

Несомненно. Мужчина выглядел более чем соответственно.

— У тебя есть имя?

— Джаред.

— Я…

— Страйкериус, но предпочитаешь, чтобы тебя называли«Страйкером». Ты ненавидишь богиню, которой служишь, стараешься убить ееединственного сына и требуешь возмездия для того, кто когда-то был человеком иубил твою сестру.

Страйкер застыл, когда это существо раскрыло его планы.

— Как ты узнал об этом?

— Я знаю все. Я ощущаю каждое биение сердца во вселенной,слышу каждый вопль о пощаде и чувствую каждую слезу боли.

И он пугал его до чертиков.

— Простите, — сказал Джаред. — Я делаю это с большинствомлюдей.

— Делаешь что?

— Пугаю их.

— Ты можешь слышать мои мысли?

Я слышу их еще до того, как они у тебя появляются.

На этот раз он не говорил. Его голос громко и четкораздавался в голове Страйкера.

— Держись подальше от моей головы.

Джаред одарил его горькой усмешкой.

— Поверь, я бы с удовольствием. Там такой беспорядок. Но тыслишком близок ко мне физически, чтобы препятствовать этому. — Он ударилголовой о каменную стену. — Только боль помогает держать твои мысли подальше отмоей головы.

— Вот почему они бьют тебя?

Он одарил Страйкера холодным взглядом, говорящим «тупица».

— В основном, они делают это ради забавы.

Страйкер искренне почувствовал жалость к созданию, которомупостоянно приходится испытывать абсолютные муки. Было в нем нечто, казавшеесяхорошо знакомым, но до сих пор Страйкер не мог определить, что.

— Как долго они тебя здесь держат?

Джаред устало вздохнул.

— Медея идет.

Едва слова сорвались с его губ, как дверь открылась,показывая ее. Одетая в красную блузку и джинсы, она была великолепна. Ни одинотец не мог бы просить о более совершенном ребенке.

Возможно, более любящем, но не более прекрасном.

Ее взгляд метнулся к Джареду, и на мгновение в нем вспыхнуласимпатия, но быстро скрылась за стеной стоицизма. Взгляд Джареда при этом былзлым и дерзким.

Она обратила свое внимание на Страйкера.

— Я сожалею о твоем нынешнем положении.

Джаред усмехнулся.

— Да, у нее полная корзина симпатии. Один взгляд на менярасскажет вам точно, насколько она глубока.

— Заткнись.

На нижней половине его лица появился кожаный намордник.Джаред зарычал, пытаясь резким движением освободиться от своих цепей илистянуть намордник, но тщетно. Его мышцы вздулись, пока он боролся со своимиоковами.

— Это действительно необходимо? — спросил Страйкер у дочери.

Она проигнорировала крики Джареда и вопрос Страйкера.

— Тебе следовало бы больше беспокоиться о своем собственномблагополучии.

— Почему? Ты собираешься убить меня?

— Уверена, матера воспользуется первой же возможностью,которую получит.

— Тогда почему я здесь?

Сложив руки на груди, она пожала плечами.

— Любопытство. Я хочу понять, откуда взялись мои силы и каклучше направлять их. Я знаю, что получила их не от матери… Она обладаетсверхъестественными способностями, но не способна призвать вещи, которые могупризвать я.

Ее слова заинтриговали его. Какие именно силы есть у егодочери?

— Какого рода вещи?

Меня. Он услышал голос Джареда в своей голове.

Медея повернулась к Джареду и метнула энергетический заряд вего грудь. Он зашипел от боли, когда черный круг стал тлеть и прожигать егоплоть. Все его тело напряглось и натянулось.

— Держись подальше от этого.

Страйкер скрипнул зубами, когда одинокая красная слеза болискатилась по щеке Джареда. Как странно, что он плачет кровью. Страйкер никогдане слышал о подобном существе. Но независимо от того, чем он был, Джаред незаслуживал этого.

Страйкер пристально посмотрел на дочь.

— Ты знаешь, насколько я хладнокровен, но я всегда былпротив пыток. Или убей его, или освободи.

Она покачала головой.

— Моя мать никогда не допустит этого.

— Тогда оставь его.

— Тебе действительно не плевать на пытки, да?

— Да. Одно дело — напасть в гневе, другое — причинять больпросто так, ради удовольствия. Я солдат, а не трус.

— Ты называешь меня трусихой?

Он оглянулся на Джареда, который часто и тяжело дышал, чтобысправиться с мучительной болью, причиняемой раной. Его грудь продолжала тлеть,так как энергетический заряд все еще прожигал его кожу.

— Ты всегда должна давать противнику возможность бороться ипобедить. Пусть победит лучший. И если это не ты, тогда умри достойно.