Но ожидаемое не происходило. Вместо этого в темных зрачкахНика появился красный огонек, окрасивший их в цвет крови, перед тем какраспространиться на вихрящиеся серебром радужные оболочки.

Прежде чем Война смог двинуться, Ник сильно ударил его поруке, освобождаясь от хватки.

Шокированный, Война, колеблясь, отступил.

Кожа Ника потемнела на три тона. Часто и тяжело дыша, онпосмотрел на Войну.

— Что со мной происходит? Что ты со мной сделал?

Война напал.

Готье блокировал его атаку своей рукой, затем сильно ударилВойну головой.

Тот отшатнулся, осознав невозможное.

Ему вот-вот надерут задницу.

Страйкер с Зефирой успели сделать лишь два шага к егокомнате, чтобы освободить Медею, как холл озарил яркий свет. Никто не могнарушить святость этого зала без его приглашения…

Страйкер, нахмурившись, обернулся, чтобы обнаружить Войну,который выглядел чрезвычайно раздраженным, когда предстал перед ним.

— Что-то не так? — спросил он Войну.

— Что-то не так? — повторил дух. — Ты ведь наверняка ненастолько глуп?

— Очевидно так и есть, потому что за исключением смертиАшерона и Ника я не могу придумать ни одной причины для твоего присутствияздесь.

Война медленно подошел к нему, его ноздри раздувались.

— Смерти? Ты, идиот, неужели ты действительно так глуп?

Страйкер прищурился, его гнев разгорался.

— По крайней мере, я не тот, кто теряет время намногословные оскорбления. Объяснись или убирайся.

— Отлично. Позволь мне сделать это в такой манере, что дажеидиот сможет понять. Когда ты призывал меня, то забыл упомянуть пару оченьважных фактов. Ашерон не просто бог. Он — хтонианец, защищаемый другимхтонианцем и армией шаронте.

Сложив руки на груди, Страйкер испустил возмущенный вздох.Почему это должно иметь значение для кого-то наподобие Войны? Ведь именнопоэтому Страйкер пришел к нему в первую очередь. Если бы Ашерона не было такчертовски трудно убить, он бы сделал это сам еще столетия назад.

— Ты был создан, чтобы убивать хтонианцев. Для тебя это недолжно быть проблемой.

— Ты должен был предупредить меня.

Как будто это имело бы значение?

— Незначительные детали. Я думал, что ты можешь с этимсправиться.

— Я могу убить его. Просто это займет больше времени.

— И?

— Ты позабыл рассказать о Нике Готье.

— А что с ним? Он — Темный Охотник. Никчемный человечишка,который продал свою душу Артемиде, чтобы служить в ее армии. Наверняка, великийВойна не боится подобных ему.

Война презрительно усмехнулся.

— Никакой он не Темный Охотник. Готье — малахай, ты, тупойсукин сын.

Страйкер ощетинился в ответ на оскорбление.

— Кто?

— Малахай, — повторила Зефира благоговейным тоном. — Тыуверен?

Война обратил на нее свой темный взгляд и кивнул.

— Малахай — единственное создание во всей Вселенной, чтоможет убить меня.

Страйкер издал звук отвращения.

— Ты, должно быть, разыгрываешь меня. Я думал, что ты самыймогущественный из существующих. Даже боги боятся тебя.

— У всех есть пожиратели, — огрызнулся Война. — ЦелаяВселенная существует за счет системы сдерживающих и уравновешивающих сил. Япросто встретил того, кто уравновешивает мою собственную силу.

Страйкер выругался.

— И ты серьезно говоришь мне, что самое могущественноесоздание на планете — это жалкий каджунский беспризорник, который совершилсамоубийство, потому что один из моих людей убил его мамочку?

Его сарказм был равносилен сарказму Войны.

— Если только тебе не посчастливилось иметь сефирота, простолежащего где-нибудь поблизости и греющегося на солнышке, то да.

— Черт побери, что за сефирот?

Зефира рассмеялась, подошла к нему сзади и положила руку наего плечо.

— Страйкер, бедный малыш, ты слишком долго жил в этой дыре.

— Что ты имеешь в виду?

— Вот что я имею в виду, дорогой: если ты хочешь смертиГотье, поговори с мамой. Похоже, ты только что утратил свои переговорные полномочиянадо мной. О, малыш, ситуация становится интереснее.

Ник в холодном поту лежал на полу, дрожа и пытаясьсосредоточиться. Напрасно. Перед глазами все расплывалось. Его тело напоминалочерный асфальт во Французском квартале в три часа поздним августовским днем.

Что с ним произошло?

— Шшш… — Заботливая рука откинула с его лица потные волосы.

Взглянув вверх, он увидел Меньяру. Миниатюрная и прекрасная.Ее креольская кожа имела идеальный оттенок кофе с молоком. Зеленые глазасмотрели на него с беспокойством.

— Все хорошо, mon petit angе[13], — сказала она глубокимголосом, который напоминал ему тембр Эрты Китт[14].

— Что ты здесь делаешь? — спросил он, его голос был хриплыми скрипучим.

— Я почувствовала, что твои силы высвободились, и пришла,как только смогла.

Он нахмурился в замешательстве.

— Что?

Меньяра покачала головой, заключая его в объятия так же, какв детстве, когда его пугали соседские хулиганы.

— Мой бедный Амброзиус. Ты уже через столько прошел. Атеперь еще появилось нечто, о чем, я надеялась, мне никогда не придется теберассказать…

— Не понимаю. — Страйкер покачал головой, пытаясь осознатьто, что ему сообщили Зефира и Война. — Как может Ник Готье быть этиммогущественным созданием? Он ведь бесполезный гнус.

Война глубоко вздохнул, прежде чем раздраженно продолжить:

— Когда велась Primus Bellum[15], темная сила — Мавромино —создал малахаев, чтобы свергнуть сефириев. Стражи и спутники первого поколениябогов, сефирии являлись воинами, которые воплощали в жизнь первоначальныезаконы вселенной. Когда Мавромино обратился против Первоисточника и задумалпокончить со всем мирозданием, сефирии были освобождены, чтобы убить его.Большинство из них попали в ловушки. Но достаточно сефириев выжило, чтобыобъявить войну малахаям, и они бы уничтожили их, если бы не были преданы однимиз своих.