– Да, конечно, спасибо.

Гас продолжал стоять на месте, изучая кремово-белые стены, светлые деревянные полы и большие венецианские окна с видом на пляж.

Близость к океану, скромный интерьер в пастельных тонах с вкраплениями бирюзового и персикового цветов. Эти цвета повторялись в акварелях, висящих на стенах. Глядя на эти морские пейзажи, настраивающие на глубокие раздумья, Гас не сомневался, что их автор Фрейя.

Ник достал из холодильника пакет сока и, налив себе стакан, спросил:

– Мам, что я могу поесть?

– Сейчас сделаю тебе бутерброд, – ответила Фрейя. Она уже поставила на плиту чайник и достала все необходимое для бутербродов. – Надеюсь, ты нас извинишь, – обратилась она к Гасу.

– Конечно. Главное, накормить будущего чемпиона.

Улыбнувшись ему, Ник подошел к стойке и, взяв из пакетика несколько ломтиков сыра, положил их на кусок хлеба, который Фрейя только что намазала маслом.

– Надеюсь, ты вымыл руки.

– Да, мама.

– Тебе дать помидор?

Покачав головой, мальчик взял еще один ломтик сыра.

Наблюдая за этой непринужденной сценой, Гас чувствовал себя лишним. Это причиняло ему почти физическую боль. В доме своего сына он был чужим.

– Ты голоден, Гас? – спросила его Фрейя. – Может, хочешь бутерброд?

Он улыбнулся:

– Нет, спасибо. Кофе вполне достаточно.

Прислонившись к стойке, Ник ел свой бутерброд. На нем по-прежнему была спортивная форма с пятнами от травы, на колене алела царапина.

«Черт побери, как может этот мальчик быть серьезно болен? Он выглядит абсолютно здоровым».

– Значит, мама рассказала тебе о моей глобальной тревоге? – неожиданно спросил его Ник.

Внутри у Гаса все упало.

– Да, – признался он. – Тебе не повезло, приятель, но я уверен, что вместе мы справимся.

Фрейя, достающая с полки кружки, замерла с поднятыми руками.

– Круто, – сказал Ник. – Значит, у тебя тоже четвертая группа крови, как и у меня?

– Да.

– Но Гас должен еще пройти обследование, чтобы доктора убедились, что он полностью подходит, – уточнила Фрейя.

Кивнув, Ник продолжил задумчиво жевать бутерброд.

В напряженном молчании Гас встретился взглядом с Фрейей. Она нервно улыбнулась:

– Я была бы тебе очень благодарна, если бы ты мне помог накрыть на стол.

– Конечно. – Гас тут же подошел к ней, и они отнесли на низенький столик кружки, кофейник, молочник, сахарницу и тарелку с печеньем.

– Вы хотите, чтобы я остался? – спросил Ник.

Фрейя сглотнула:

– Да, конечно, дорогой. Нам нужно с тобой поговорить.

Подойдя к ним, со стаканом сока в одной руке и остатками бутерброда в другой, он сел на подлокотник одного из кресел и задумчиво посмотрел на свою мать, которая держала в руках кофейник.

– Значит, вы знали друг друга, когда Гас здесь жил?

– Да. – В голосе Фрейи слышалось напряжение.

Ник перевел взгляд с нее на Гаса, затем снова на нее:

– Вы ведь не собираетесь сообщить мне что-то невероятное? Например, что Гас – мой отец?

Фрейя уронила кофейник, и он ударился о столик.

– Ты не обожглась? – забеспокоился Гас.

Она покачала головой. Она была слишком потрясена, чтобы обращать внимание на жжение на внутренней стороне запястья. Отчаянно пыталась найти подходящие слова, чтобы все объяснить Нику и защитить Гаса.

Когда Фрейя открыла рот, оттуда не донеслось ни звука. Она беспомощно посмотрела на Ника, который, плотно сжав губы, наблюдал за ней и Гасом. В его взгляде было сожаление, словно он хотел взять назад свои слова.

«Я должна ему ответить».

Пока она подбирала слова, в напряженной тишине послышался голос Гаса.

– Это правда, Ник, – спокойно произнес он. – Я приехал сюда, потому что я твой отец и очень хочу тебе помочь.

«Вот и все. Спасибо тебе, Гас».

Фрейя испытала чувство облегчения, но к нему примешивалось недовольство самой собой. Ей следовало быть готовой к такому повороту событий. Ее сын умен и проницателен.

– Гас действительно хочет тебе помочь, дорогой, – наконец сказала она. – Он твой самый большой шанс на максимальную совместимость.

Шея и щеки Ника покраснели, глаза блестели от слез. Он взволнованно посмотрел на Фрейю:

– Если вы не против, я пойду приму душ и переоденусь.

Этого она никак не ожидала. Ее сын никогда не изъявлял желание принимать душ. Обычно Фрейе приходилось чуть ли не силой затаскивать его в ванную.

Взрослые молча сидели, слушая, как кроссовки Ника поскрипывают на полированном полу. Когда в конце коридора хлопнула дверь его спальни, Фрейя застонала. Она чувствовала себя виноватой перед Гасом.

– Прости, Гас. Такого я не ожидала.

– Хочешь я пойду поговорю с ним?

– Не знаю, – растерянно пробормотала она. – Не уверена, что это поможет. Лучше я сама попробую.

Пройдя по коридору, она постучала в дверь спальни сына:

– Ник?

– Я переодеваюсь.

– Не хочешь поговорить?

– Позже. Я собираюсь мыться.

– Хорошо.

Когда она вернулась в гостиную, Гас пожал плечами:

– Мальчик испытал сильное потрясение.

– Но ты прилетел сюда специально для того, чтобы с ним встретиться.

К ее удивлению, Гас совсем не злился.

– Не торопись, – спокойно произнес он. – Нику нужно время, чтобы свыкнуться с тем, что он узнал.

Разумеется, Гас знал, что сейчас чувствует Ник. Меньше суток назад он сам испытал подобное потрясение.

Улыбнувшись, Фрейя взяла кофейник:

– Ты все еще хочешь кофе?

Нахмурившись, Гас посмотрел на ее руку:

– Ты обожглась.

Подняв руку, она увидела красное пятно на запястье.

– Ожог нужно обработать. У тебя есть специальная мазь? – спросил он.

– Нет. Зато у меня на кухне в горшке растет алоэ. Оно помогает при ожогах.

Поднявшись, Гас последовал за ней на кухню. Там она оторвала мясистый листок от растения.

– Позволь мне, – попросил Гас, взяв у нее листок. – Тебе будет неудобно делать это самой.

Прежде чем она успела возразить, он взял ее руку, раздавил листок и начал осторожно водить им по ее ожогу.