Уши у овчарок большие, но это не значит, что в них отсутствует фильтр непрошеных советов. Она шла дальше, через траву, напролом в неизвестном никому направлении. Пришлось повернуть обратно.

Мы вернулись домой. Прямо к кофе и полной миски. О жрачке наши хозяева не забыли. А я — о ключе, хотя в спешке чуть не вытащила из кармана чужой.

Макс взял ключ молча и на этот раз достаточно ловко нацепил его на кольцо брелка.

— Мила, ты машину водишь?

Я кивнула и буркнула:

— Права есть, но машина мамина. Но я могу попросить…

— Не надо ничего просить, — так же тихо буркнул Макс. — Ты не можешь остаться здесь без средств передвижения. Будешь на Лолином красном раке ездить. Хотя бы до магазина.

— А как она в магаз с собакой? — встряла обеспокоенная владелица авто, на которое я совершенно не хотела покушаться.

— Как-нибудь, — отрезал Макс. — Дай я сфоткаю твои документы.

— Я не хочу водить чужую машину… — залепетала я, копаясь в рюкзачке.

— Придется. Давай уже быстрее. Мне на работу надо.

Лола встала между нами.

— Мила, позвони маме. Я сейчас по дороге заеду к ней за твоим ноутом, — сообщила она мне.

Вот так. Теперь мамочку я увижу лишь через две недели. Впрочем, от нотаций по телефону расстояние меня все равно не оградит. Поэтому сначала надо выпроводить хозяев за порог и только потом набрать маме.

— Что еще тебе надо, кроме компа? — спросила мама прямо каким-то заунывным тоном, точно все это время что-то говорила мне про себя и только эту фразу решила сказать в голос.

— У меня все здесь есть. Даже трусы. Только ноутбук нужен. И босоножки на всякий случай. Брось в рюкзак те, что лежат в коробке в шкафу. Спасибо.

— Да пожалуйста…

Отлично, две недели свободы. Да еще с доплатой за вредность — это же отлично. Зер гуд прямо-таки!

— Мила, давай по-быстрому съездим за продуктами?

Лола вернулась ближе к вечеру и не выглядела особо счастливой. Впрочем, сборы меня тоже всегда вымораживали и напрочь убивали во мне сладостное предвкушение отпуска. Я взглянула на Агату и повторила утреннюю фразу ее хозяйки:

— С собакой в магазин нельзя.

Но у Лолы на все имелось решение:

— Ничего. Я посижу в машине, а ты все купишь. Я же все равно не знаю, что ты ешь.

А чего я ожидала? Что у меня тут будет «все включено» с четырёхразовым питанием?

— Купи мясо и такое прочее, что продается только в магазинах, а потом я покажу тебе рынок, где можно на улице купить молочку и овощи-фрукты. Там собака тебе не помешает.

Я кивнула. Собака не мешала мне даже в душе, куда я пошла, оставшись в чужом доме одна. Дверь я не закрыла, и Агата, вытянув морду, лежала на коврике за стеклянной дверцей, заставляя меня чувствовать себя малость виноватой и не устраивать водные процедуры на полдня. Она покинула ванную комнату только из-за шума фена, да и то осталась смотреть на меня от двери. А я — на нее.

Агата, кажется, будет в этом доме единственным темным пятном. Не считая меня, конечно, но я-то здесь временное, форс-мажорное явление.

В спальне, отведенной для меня хозяевами, для собаки тоже нашелся коврик, а для меня — целое поле для фантазии, которое пряталось за зеркальными дверцами шкафа.

Я честно не знала, что выбрать. Мой стиль жизни не совпадал с Лолиным не только мировоззрением и финансовой составляющей, но и тем, что можно на себя надевать, а что — ни в жизнь.

Море вешалок колыхалось слишком долго и слишком громко, пока я наконец не вытащила какую-то размахайку с зеленоватыми разводами от тай-дай и льняные широкие брюки на резинке. От одежды малость тянуло затхлостью, но фруктовый аромат шампуня немного притупил запах. Надо будет все простирнуть, а пока оставить шкаф открытым. И удовлетворить тем самым любопытство собаки. Агата сунулась длинной мордой в тканевые волны, а потом прошлась языком по зеркальной поверхности, оставив ее заляпанной, а себя удовлетворенной.

Я тоже выхаживала перед зеркалом взад-вперед, но даже после сотни шагов мой вид не сумел меня удовлетворить. И теперь мне предстояло в таком виде заявиться под очи кассирш и товароукладчиц. В подобном виде не ищут товар по акциям, а кидают в тележку все подряд, вываливают покупки на ленту и платят не глядя.

Я тоже могла не смотреть на карту, прекрасно зная количество денег на ней. Мне просто нужно было приплюсовать стоимость каждого нового товара, который я опускала в тележку, к прежней сумме, пока та не стала критической. Ничего. Это тоже опыт. Две недели полной самостоятельности без хлеба с маслом от мамочки.

С тремя бесформенными тяжелющими пакетами я вывалилась из магазина, радуясь, что парковки тут нет, и Лола заехала своим Вольво на тротуар и теперь охраняла четырехколесную игрушку с собакой и еле удержала Агату, когда та радостно рванулась ко мне. Бросив покупки во вместительный багажник, я села за руль, чтобы вернуться к изучению новомодных функций машины с удвоенным интересом. Сердцебиение у меня тоже удвоилось, потому что мне потребуется помощь всех известных мне богов, чтобы справиться с этой самозаводящейся и самовыключающейся игрушкой. Жаль не самоездящей! Лучше я займусь лечебным голоданием, чем рискну своим здоровьем и чужими красненькими и красивенькими тоннами железа, сев за руль самостоятельно.

— У тебя есть еще какие-то вопросы? — спросил меня вечером Макс, вручив брелок в виде Эйфелевой башни с нехилым количеством ключей.

Я кивнула, хотя надеялась, что нигде и ничего в этом доме не откажет. Вбив в телефон номера экстренной помощи, я почувствовала себя спокойнее, хоть и не намного. У дверей стояли два хозяйских чемодана, которые собака непрестанно обнюхивала, а лучше бы влезла в холодильник, где Лола значительно потеснила мою еду собачьей.

— Мясо ты просто размачиваешь. Кашу сваришь, а эти колбаски на десерт. Не перепутай…

Со своими, что ли? Не смешная шутка, мадам, совсем несмешная… На боку холодильника — к нержавеющей стали магнитики ж не липнут — Лола закрепила четыре цветные распечатки о том, что можно есть овчаркам, а чего нельзя давать категорически. Их я принялась изучать уже в три утра, когда такси с курортниками умчалось прочь. Мне спать не хотелось, как и есть, хотя листик с тем, что собаке нельзя, вызвал аппетит, и я жалела, что Лолочка не заполнила этим хоть самый крохотный отсек холодильника — ну, для наглядного примера, так сказать: авокадо, виноград, орехи, кексики, креветки, пиво…

Какой дурак составлял эту памятку?! Ничего, буду хотя бы использовать ее в качестве словаря английского языка в картинках, тема — еда. Кстати, в небольших количествах нам с Агатой можно было есть грибы, и жаль, что я не взяла их к сосискам, а вот брокколи у хозяйки осталась, видимо, от ее многострадальных смузи. Как и миндаль, который овчаркам нельзя. Но мне-то можно! И, кстати, добро на уничтожение скоропортящегося содержимого холодильника мною было получено, как и адрес хозяйского инстаграма.