— Ладно, ладно, — все же донесся до меня его голос. — Пинья Лока. Сумасшедший ананас…

Двое сумасшедших и один ананас остались за океаном на теплом карибском песочке, а я — на мягком ковре в обнимку с собакой и нежеланием подходить к холодильнику даже за зеленым смузи. Я, наверное, все равно не сумею проникнуться прелестью шпината за уже меньше чем две недели, и не надо — дешевле обойдётся. Эта диета не для меня…

Для меня дешевле и результативнее бег с собакой на короткие дистанции и приседания за брошенной игрушкой, которую Агата все никак не желала отдавать мне прямо в руки. Так что спина болела вовсе не от сидения за Макбуком.

— Агата! Гулять!

Ну не лапами же по моим плечам! Воспитанная собака должна сесть и спокойно ждать, когда ее возьмут на поводок. И потом снова ждать, когда для нее откроют дверь. А затем…

В нашем случае приглашения не требовалось — Агата вынесла меня на улицу через тонюсенькую щелочку!

— Мила!

Я еле успела затормозить у калитки, не впечатавшись в решётку. Агата злобно лаяла и наскакивала на забор, демонстрируя короткую собачью память. Впрочем, узнать соседа в худи, из которого он мог спокойно вывалиться, было сложновато даже для меня. К тому же, я поняла, что недостаточно долго смотрела этому Олегу в глаза, чтобы запомнить черты лица, а врезавшиеся в память черты тела сейчас безбожно тонули в бесформенной одежде. Даже джинсы прозаично топорщились на коленках. Человек катастрофически не умеет одеваться!

— Фу…

Таким быть. И фу такой быть собаке.

— Прекрати лаять! Вы же знакомы, — попыталась я заговорить с собакой, как с человеком, что, впрочем, и делала все три последних дня.

Агата тявкнула для проформы еще пару раз и наконец смолкла.

— Привет, — сказала я уже Олегу, пытаясь вспомнить, проверяла ли сегодня телефон на предмет эсэмэсок от него.

Нет, конечно. Кто их сейчас пишет?! Прошлый век! А другой связи с ним не было. Звонить мне — много чести, наверное.

— Привет, — ответил сосед мне в тон и так же оценивающе прошелся взглядом по моей одежде.

Вернее, по Лолиной. Моя одежда давно лежала в барабане стиральной машины. А тут… Не надо даже взглядом комментировать бордовые легинсы с белыми подтеками и такую же непонятно как и кем окрашенную в зелёный цвет кофту и… Куртки на мне не было. Я же собиралась бегать, а не принимать официальные благодарности за помощь.

— Зашел сказать спасибо…

Да я как бы поняла уже. С корабля на бал. Вернее, прямо с самолета и ко мне. Чемодан мог бы домой занести хотя бы… Спасибо ведь не горячие пирожки, не простынет на окошке. И все же говорить через решетку глупо. Надо калитку открыть.

— Это тебе мое спасибо…

Я заморгала от удивления, когда моей руки коснулась ручка чемодана. Схватила я ее машинально. Господи ж ты боже мой — что там может быть?

— Спасибо, — отдала я «благодарность» в ответ, даже не попытавшись оторвать чемоданчик от земли. — А что там? — Нет, это я не спросила, это я всего лишь подумала, а сказала просто: — Я вышла с собакой погулять…

— Я это понял, — усмехнулся Олег.

И я вновь почувствовала себя неразумной школьницей. Да что это у него за взгляд-то такой?! А… Все просто, как в анекдоте: я — начальник, ты — ну, вы поняли. А я не могла понять лишь одно: что мне делать с чемоданом? Сейчас и потом. Но спрашивать совета у дарителя не решилась. Нашла более безболезненный способ выйти из сухой из лужи, в которую Олег посадил меня своим магарычем.

— Вам чемодан сейчас вернуть или потом?

Ну и что я ляпнула: когда «потом»?

— Или, может, вы собаку подержите, пока я отнесу все в дом?

Опять бред несу, да? У меня язык запутался о пунктирные мысли!

— Я отнесу его сам, если собака может подождать минуту…

Может. Агата оказалась намного сообразительный меня. Присела у дорожки и делов-то. Ей тоже, видимо, стало интересно, что внутри чемодана.

— Уже может, — улыбнулась я, кажется, на сей раз в тему и, убрав руку с чемодана, подтянула собаку за поводок к ноге.

Олег подхватил чемодан и махнул рукой в сторону входной двери: типа, дамы проходят первыми. И дамы пошли. Однако на пороге, пока я возилась с замком, Агата вдруг вспомнила, кто в доме хозяин и вновь принялась лаять.

— Я заходить не буду, — заверил ее сосед, и я почти выронила ключи.

— Почему?

— Меня не приглашали как бы…

Это он, типа, пошутил. Этому я, типа, должна была посмеяться.

— Ну, соседям как бы не нужны приглашения…

Это я где такое услышала? Будут всякие шастать без спроса, в доме соли совсем не останется.

— Я как-нибудь в другой раз.

Это, типа, никогда. Ну, понятно, конечно. Посему я сейчас же освобожу чемодан и избавлю несчастного от своего ужасного общества.

— Секунду, я только сигнализацию отключу.

Четыре цифры я могла набрать уже даже на ощупь, но в прихожей оставалось достаточно светло. И единственным черным пятном стали чёрные Найки, которые Олег скинул, не расшнуровывая.

— Где кухня? В чемодане все съедобное.

О, теперь можно не играть в «съедобное-не-съедобное». Я махнула в сторону гостиной. Олег, недолго думая, водрузил чемодан прямо на столешницу, подле вазы с фруктами — вернее, уже с одним почти коричневым бананом. Я встала рядом, ухватившись за край столешницы на всякий пожарный случай — фиг ж его знает, что там внутри…

Замок щёлкнул. Крышка откинулась и… Я не сдержалась и… пропела. Я, которая петь не умеет от слова совсем, но язык опередил мозг на десять секунд, за которые из меня вылетело знаменитое:

— Овощи-фрукты, прочие продукты. Свёкла и брюква, импортная клюква…

Я могла что-то перепутать в словах… Песенка-то из детства, из «Крокодила Гены», о чем я и сообщила Олегу на его вопросительный взгляд.

— Ну, добавь к этому еще и спаивание малолетних, — он водрузил на столешницу бутылку шампанского. — Брату цветы, детям фрукты.

Рядом с бутылкой вырос ананас.

— А кто здесь малолетние? — не выдержала я сарказма. — Я школу давно закончила.

— Честно, что ли?

Какое искреннее удивление! С кем вы общаетесь, Олег, как вас там по батюшке? А, дорогой сосед?!

— Ну, тогда брату не повезло.

Снова искренняя улыбка, да? И снова… Так и хотелось спросить, какого фига он притащил мне целый фруктовый магазин в чемодане? Почтальона Печкина на него нет! Он, наверное, и за грибами с чемоданом ходит.

— Зачем все это? — спросила я, совершенно не чувствуя желания отведать этот магарыч.