богатый особняк из красного кирпича был изображен на фоне темного неба. Можно было бы предположить, что шел дождь, начиналась буря. Два всадника подъезжали к открытым воротам. Судя по тому, как были изображены лошади, всадники спешили.

Глава четвертая,

в которой Элейн оказывается в Нортастере

Замок или богатый особняк из красного кирпича был изображен на фоне темного неба. Можно было бы предположить, что шел дождь, начиналась буря. Два всадника подъезжали к открытым воротам. Судя по тому, как были изображены лошади, всадники спешили.

Элейн хоть ни разу не бывала в Нортастере, но знала, что в городе было много новых современных зданий из красного кирпича. Карта явно указывала на то, что ей следовало отправляться в город, где сейчас жил настоящий виновник, Ковин Торэм. И пора было обзавестись собственной лошадью. Конь Оддина щипал траву неподалеку, это было прекрасное животное, но делить седло с другим наездником все же было слишком неудобно.

– И что же? Что говорит тебе сердце? – с интересом спросил Оддин, делая глоток воды из фляги.

– Я буду искать твоего брата, – отозвалась Элейн, продолжая разглядывать изображение. – Найду его и убью.

Оддин спокойно покачал головой, видимо, не веря, что Элейн говорила серьезно.

– Идея плохая во всех отношениях.

Он взглянул на карту в ее руках.

– И где ты тут увидела призыв к убийству? – Его светлые брови удивленно взлетели вверх.

Элейн поднялась на ноги. Оддин настороженно окинул ее взглядом и тоже встал.

– Ковин – преступник, он заслуживает смерти, – сказала она.

– Да, но ты не судья и не палач.

Его голос изменился: звучал мягко, увещевающе, но Элейн чувствовала в нем скрытое предупреждение.

– То есть он будет наслаждаться жизнью, когда вся моя семья…

– Ты жила десять лет, не думая о мести, – прервал он ее тихо.

– С чего ты взял, что я не думала? Я лишь не знала, с чего начать…

Он покачал головой:

– Если бы хоть немного задумывалась об этом, уже разузнала бы о двух-трех верных способах убийства. То, что не смогла прикончить меня, только подтверждает слова: ты не способна лишить жизни.

– Дай мне свою саблю, и я докажу, что ты ошибаешься! – возразила Элейн, в глубине души зная, что он был прав.

– Не думаю. Не хватает еще, чтобы ты порезалась.

Девушка упрямо сжала кулаки.

– Я смогу убить его.

– Спорим мы не об этом, – говорил он раздражающе спокойно, вероятно уверенный, что держит ситуацию под контролем. – Не о том, хватит ли тебе силы воткнуть ему саблю в сердце, а о том, хватит ли тебе духу сделать это быстро и беспощадно. Если нет, он заберет твой клинок и насадит на него тебя саму. Ты даже не успеешь сообщить, что пришла мстить за Думну.

Элейн резко набрала воздуха в грудь. Слова Оддина жалили.

– Да и я не смогу оставаться в стороне, зная, что ты затеяла, – продолжил он. – Ковин – мой брат.

– Ты же сказал, что он не человек.

– Но я – человек.

Элейн тихонько зарычала.

– И что ты намерен делать? – спросила она.

Оддин развел руки в стороны, давая понять, что выбор у него невелик.

– Бросать тебя одну здесь, конечно, не стану. Вернемся на дорогу, дождемся какую-нибудь повозку с попутчиками в Лимес…

– Хорошо, – прервала его Элейн. – Будь по-твоему. Но сначала сделаем кое-что. Принеси мне тот камень.

Она указала на небольшой валун, что лежал чуть поодаль.

Оддин удивленно воззрился на нее.

– Я хочу провести обряд, – многозначительно произнесла Элейн. – Принеси, пожалуйста.

Он чуть сощурился, покачал головой, но пошел за камнем. Подошел, аккуратно поднял, развернулся – и увидел Элейн на коне. Она сидела в его седле, держа в руках вожжи.

– Ты не посмеешь… – проговорил Оддин, отбросив в сторону булыжник и обнажив саблю.

Она дернула плечом.

– Не думай, что это доставляет мне удовольствие, – с сожалением сказала она.

– Слезь с лошади, Элейн, – с интонациями человека, готового на убийство, проговорил Оддин.

– Разумеется. Я сделаю это, как только окажусь в Нортастере.

– Не делай глупостей, туда два дня пути. Ты едва держишься в седле. И, я уверен, не знаешь дороги. Давай обсудим твои дальнейшие действия, – очень медленно приближаясь к собеседнице, проговорил он. – Я не хочу, чтобы ты пострадала. У Ковина стража. У него все военные силы Нортастера. Если ты попытаешься напасть, но тебя поймают – а судя по твоим навыкам, так и будет, – тебя ждет ужасное наказание. Ковин не станет церемониться.

– Тогда пожелай мне удачи, чтобы все получилось.

С этими словами Элейн хлестнула коня, и тот поскакал прочь от хозяина. Оддин безуспешно пытался догнать их, крича вслед ругательства.

Она не сбавляла скорость еще долгое время. И не оттого, что опасалась погони, а оттого, что не умела толком управлять лошадью. Ее трясло, она вцепилась в вожжи, прижалась к шее животного и молилась небесам о том, чтобы выжить.

Оставлять Оддина одного у обрыва, посреди лугов и полей, было жестоко. Но он был решительно настроен мешать ей, убийство Ковина же требовало высочайшей сосредоточенности.

«Опасно, бесполезно, опрометчиво», – твердил рассудок. Но как бы ни хотелось забыть обо всем, теперь оставить случившееся в прошлом было невозможно: мысли о мести слишком глубоко проникли в сознание, а сердце страстно желало справедливости.

Элейн предстоял долгий путь.

Ни разу не покидавшая Лимес, Элейн не имела большого опыта в путешествиях. Когда-то она одна покинула Думну, но шла без разбора куда глаза глядят. Теперь же у нее была точная цель. Нортастер находился к юго-востоку от Хапо-Ое, границы между Кападонией и Мидлендом, поэтому предстояло сперва добраться до этого приграничного городка. Переночевав там, Элейн рассчитывала попасть в Нортастер на следующий день.

Чуть привыкнув к лошади, она скакала вперед, вглядываясь вдаль, туда, куда уходила песочно-желтая дорога. Элейн одновременно надеялась встретить кого-то, кто мог бы помочь, и в то же время опасалась людей. Ориентируясь по указателям, она упрямо продолжала путешествие, не слишком нуждаясь в ком-либо, но порой сталкиваясь с вопросами, на которые некому было ответить.

Иные повозки проезжали мимо, оставляя только облако пыли, и Элейн не решалась окликать их. Другие сами притормаживали, но она пугалась незнакомых суровых мужчин, справляющихся о ее делах.

Когда один из всадников остановился с вопросом, куда это «такая рыжая бестия» едет одна, Элейн хлестнула коня, быстро оставила любопытного путника позади и свернула с дороги. В этом месте уже начинался довольно густой лес, поэтому, даже если кто-то преследовал ее, Элейн оказалась в относительной безопасности, спрятавшись меж деревьев.

Проще всего в ее ситуации было