с половиной раза и остался без хлеба. В Харькове Центральная рада отменила хлебную монополию, и теперь там пуд хлеба стоит четыреста рублей… Я подготовил декрет о монополии хлебной торговли. В нем предусматривается другая мера борьбы с саботажем кулаков: в случае обнаружения у кулака хлеба, не заявленного к сдаче, половину стоимости следует выплатить тому, кто указал ка сокрытые излишки…

— Это уж слишком! — возразил Рыков. — Такой декрет издавать нельзя!

— Почему нельзя? — вмешался Ленин. — Надо еще внести в декрет положение о том, что трудящиеся, неимущие и не имеющие излишков крестьяне должны объединиться для беспощадной борьбы с кулаками.

— Считаю, что необходимо дать чрезвычайные полномочия наркомпроду, — продолжал Ленин. — Вы, Александр Дмитриевич, должны стать хлебным диктатором. Подготовьте, пожалуйста, соответствующее постановление, — заключил Ильич.

Проект декрета о чрезвычайных полномочиях народного комиссара по продовольствию обсуждался в Совнаркоме 8 мая 1918 года. Ленин сделал по проекту ряд замечаний. Левые эсеры, входившие в правительство, протестовали против проекта, Рыков также был категорически против. Создали комиссию для доработки документа, сроку дали одни сутки. 9 мая на Совнаркоме вновь выступил Рыков. Он был против чрезвычайных мер и вообще против хлебной монополии. Однако Совнарком утвердил декрет, представленный Цюрупой с поправками Ленина.

Как и предсказывал Владимир Ильич, настоящий бой по вопросу о продовольственной диктатуре разгорелся в Центральном Исполнительном Комитете. Против Цюрупы рьяно выступали правые эсеры. Левые помалкивали, колебались. Меньшевики же — Мартов и Дан открыто смеялись над Цюрупой, бросали язвительные реплики, предсказывали полный провал всей продовольственной политики. От имени большевиков выступил Шлихтер. Горячо поддержал Цюрупу Председатель ВЦИК Яков Михайлович Свердлов. Большевики победили при голосовании.

Декрет о продовольственной диктатуре был принят. Он гласил:

«Гибельный процесс развала продовольственного дела страны, тяжкое наследие четырехлетней войны, продолжает все более расширяться и обостряться. В то время, как потребляющие губернии голодают, в производящих губерниях в настоящий момент имеются по-прежнему большие запасы даже не обмолоченного еще хлеба урожаев 1916 и 1917 годов. Хлеб этот находится в руках деревенских кулаков и богатеев, в руках деревенской буржуазии. Сытая и обеспеченная, скопившая огромные суммы денег, вырученных за годы войны, деревенская буржуазия остается упорно глухой и безучастной к стонам голодающих рабочих и крестьянской бедноты, не вывозит хлеба к ссыпным пунктам в расчете принудить государство к новому и новому повышению цен и продает в то же время хлеб у себя на месте по баснословным ценам хлебным спекулянтам-мешочникам.

Этому упорству жадных деревенских кулаков-богатеев должен быть положен конец… На насилия владельцев хлеба над голодающей беднотой ответом должно быть насилие над буржуазией…»

Правительство призвало трудящихся беспощадно бороться с кулаками. Предъявлять к сдаче весь избыток хлеба, сверх количества, необходимого для обсеменения полей и личного потребления.

Нарком продовольствия получил право издавать постановления по продовольственному делу, носящие обязательный характер, отменять ошибочные постановления местных органов, применять в случае надобности вооруженную силу, увольнять, смещать, предавать революционному суду, подвергать аресту лиц, мешающих делу. Это было началом похода против кулака, за хлеб. Огромная ответственность была возложена на плечи народного комиссара продовольствия А. Д. Цюрупы.

Ленин внимательно следил за претворением декрета в жизнь, заботился о разъяснении его населению. 28 мая на заседании Совнаркома он вновь обратился к Цюрупе:

— Завтра к шести часам вечера представьте проект обращения к населению, положив в основу: 1. Катастрофическое положение страны в отношении продовольствия. 2. Обеспечение фабрично-заводских и железнодорожных рабочих и рабочих водного транспорта хлебным пайком в 4 раза большим против нормы. 3. Точнее, яснее, популярнее объясните невозможность самостоятельных заготовок, необходимость централизации в деле продовольствия. 4. Полнее использовать транспорт, централизовать его. 5. Создать массовые силы из отборных людей, которые при помощи военной силы осуществят хлебную монополию.

Вскоре появилось еще одно воззвание к народу, Оно требовало:

«Ни шагу в сторону от хлебной монополии? Ни малейшего увеличения твердых цен на хлеб! Никаких самостоятельных заготовок! Все выдержанное и дисциплинированное и сознательное в единый организованный продовольственный строй!»[1]

Совнарком постановил объединить силы всех продовольственных организаций для борьбы с голодом. В обращении говорилось, что отказ от такого соединения сил означал бы отказ поддержать Советскую власть, отказ помочь общерабочей и общекрестьянской борьбе с голодом. Только в соединении сил спасение от голода. «Никаких сепаратных действий! Полный революционный порядок в стране! Война кулакам! Сим и только сим, товарищи рабочие и голодающие крестьяне, вы победите голод и пойдете к другим победам по пути к социализму. Все другие пути ведут к усилению голода и гибели Революции».

На одном из следующих заседаний Совнаркома Цюрупа докладывал:

— Все же некоторые железнодорожные организации, водники, рабочие металлургических заводов продолжают самостоятельно посылать своих представителей за хлебом.

И вновь было заявлено, что отдельные самостоятельные заготовки — гибель всего продовольственного дела, гибель революции.

Конечно, спекулянты всячески старались обходить законы. Иногда нарушали их и трудящиеся.

Выксунские рабочие, например, телеграфировали Ленину, что они, вконец изголодавшись, едут на пароходах со своим отрядом и пулеметами добывать хлеб силой.

Было решено не мешать выксунцам, но направить их усилия в организованное русло. Ленин ответил на телеграмму:

«Я очень надеюсь, что выксунские товарищи рабочие свой превосходный план массового движения с пулеметами за хлебом осуществят как истинные революционеры, то есть дав в отряд отборных людей, надежных, неграбителей и для действия по нарядам в полном согласии с Цюрупой, для общего дела спасения от голода всех голодных, а не только для себя».

Именно такими представлял себе Ленин продовольственные отряды, которые зародились в восемнадцатом году.

Тонкой ниточкой на карте России пролегла линия железной дороги Царицын — Москва. По ней должны были идти эшелоны с хлебом — эшелоны жизни. Путь через Царицын был единственной дорогой, связывающей центр с Донбассом, Кубанью. Царицын был ключом к богатствам юго-востока — к хлебу, мясу, рыбе, нефти. Там действовал энергичный организатор снабжения товарищ Якубов. Его вызвали на коллегию наркомпрода в Москву, он рассказал:

— Мы бы дали немало хлеба, так ведь нет порядка ни в городе, ни на железной дороге. Пути часто перерезают банды. Приходится бороться с анархистами, которые понаехали в Царицын после взятия Ростова белыми. Ограбив ростовские банки и магазины, анархисты нацеливаются на царицынские. Дело доходит до артиллерийских перестрелок…

Цюрупа командировал в Царицын членов коллегии наркомпрода Шлихтера, Шмидта, Свидерского, они подтвердили слова Якубова и добавили:

— В Нижнем Поволжье есть тысячи преданных нам людей, есть заготовительный аппарат, но нет твердых цен, их отменили местные Советы, потому процветает спекуляция. На маленьких станциях вокруг Царицына по заводам и депо скопилось много паровозов, можно пустить на Москву до десятка маршрутных поездов в сутки. Если хорошо