живо? – спросил я. Сомнение в моём голосе было столь отчётливым, что Лотта разозлилась.

– Разбери завал и посмотри сам!

Вмешался Сибелиус.

– Вы не знаете, а мне отец говорил, если делали “скалистый завал”, то, одновременно, применяли магию горного сна. Вы думаете, почему все герои, проникшие внутрь горы, вдруг засыпали? Сами по себе что ли? Это всё мудрейшие гномы делали, для безопасности.

– Так, что будем делать? А вдруг мы сами заснём, а эта тварь проснётся?

– Мы не заснём. Это надо внутри скалистого завала оказаться. – Сибелиус говорил уверенно. – Ясно одно, коридор завалили с двух сторон. Значит, нам надо разобрать этот завал, уничтожить тварь, которая сразу же проснётся, а затем разобрать завал с другой стороны.

– Как это у тебя просто получается! – Бонифация взорвало. – Разобрать, победить, идти дальше! Прямо Юлий Цезарь наоборот!

Я вмешался.

– Бони, угомонись. Как земной потомок, ты очень начитанный. Сибелиус рассказал нам план действий, а о действиях подумаем все вместе. Сначала надо разобрать завал.

– Я сделаю это, – Лотта выступила вперёд, – но Сибелиус должен спеть песню прохода. Заклятие «Пусть расступятся стены» работает только в присутствии гнома, поющего песню прохода.

– Сибелиус! – голос Бонифация не сулил ничего хорошего. – Если ты сейчас скажешь, что не знаешь песню прохода, я вспомню, что я, по происхождению, земная собака!

– Я знаю эту песню. Дайте мне пару минут, я должен вспомнить все строчки, чтобы вместо расчистки не получился новый обвал!

Сибелиус отошел к стенке коридора, стал водить по ней пальцем, будто писал слова песни на стене. Пусть делает что угодно, только бы вспомнил песню. Тем временем на стене действительно появились светящиеся руны.

– Вот, я написал всю песню. Она короткая – всего четыре строчки, но её нужно петь всем, кто присутствует при расчистке. Сейчас я произнесу строчки, а вы повторяйте за мной, чтобы потом не сбиться, когда начнём петь. Останавливаться нельзя. И встаньте вдоль стены цепочкой.

Мы все встали, как требовал гном и мы начали повторять:

Горные гроты громом грохочут,

То горные гномы путь расчищают!

Путь расчищают, горные гномы

Горные гроты чистыми будут!

Лотта уже всё приготовила для ритуала. И как только наши голоса зазвучали в унисон, она подняла руки и начала работать (“колдовать” – это не то слово, которое можно было применить в данном случае). Сибелиус от декламации перешёл к пению. Мелодия была странная, какая-то ухающая, но сила была в ней такая, что начал вибрировать пол под нашими ногами. Мы подхватили мелодию гнома. Вибрация усилилась. Лотта продолжала работать, а мы пели и смотрели во все глаза. Вот дрогнул и начал скатываться вниз верхний камень, а потом та же сила потащила камень мимо нас в боковой коридор. Пот градом катился с лица Лотты, но она ни на минуту не останавливаясь, продолжала делать пассы руками. Камни скатывались и укатывались, скатывались и укатывались. Хотя камнями эти скальные глыбы было назвать трудно. Мы буквально вжались в стенку коридора, чтобы не стоять на пути этих глыб, а глыбы катились и катились мимо нас. Как видно, далеко, потому, что коридор за нами оставался чистым. И когда последняя глыба дрогнула и откатилась, мы увидели… Мы увидели гигантскую толстую змею цвета стали, а по бокам у неё были лапы паука! И она стала просыпаться, расправляя паучьи конечности.

– ЗМЕЕПАУК! – крикнули мы одновременно. Бонифаций бросился на тварь, пока она окончательно не проснулась, наметив, как видно, вцепится ей в шею. Сибелиус поднял свой топор и тоже кинулся вперёд.

А я, несмотря на смертельную опасность, вдруг вспомнил, что когда-то читал, что если в змею выстрелить, то она попытается поймать пулю. Дурацкая мысль – то змея, а то змеепаук, но рука уже тянулась к лучевому пистолету.

– Бони, Сибелиус! В сторону!

Они остановились сразу, еще ничего не поняв, но подчиняясь моему окрику. А я выстрелил прямо в голову змеепаука, которая уже начала подниматься. Удивительно! Но и у него сработал змеиный инстинкт. Он разинул пасть и поймал смертоносный пучок. И это было последнее, что сделала проснувшаяся тварь. Лучевой пучок буквально разнёс её голову на куски. Мы подошли поближе, чтобы рассмотреть змеепаука.

– Смотрите, у него из брюха тянется стальной трос! – Лотта подняла повыше светлячка и мы увидели стальной трос, казалось кто-то подвесил змеепаука к скале. У меня будто в голове что-то лопнула.

– Сиамские близнецы! – воскликнул я.

– Что-о!? – на меня уставилось шесть глаз.

– Извините, забыл, что вы не историки Земли. Это не важно. Важно другое. Мы сейчас, по моим расчётам, находимся под тем местом, где встретили наследие. Я, кажется, понял, как наследие просачивалось. Наследие состоит из двух частей: то, что на скале – зелёное с присосками и ..

– То, что под землёй – змеепаук! – закончили Сибелиус. Бонифаций и Лотта, по традиции, хором.

Мы замолчали. Говорить не хотелось. Одно дело, когда ты погибаешь в бою, а другое дело, когда тебя сжирает тварь, состоящая из двух частей. Бедные гномы…

Глава 11. Нашли!

Утро наступило и мы проснулись. По-прежнему в недрах Гномьего Кряжа. Вчера наших сил хватило только на расчистку второго завала. А потом мы повалились прямо где кто стоял и заснули мгновенно, несмотря на присутствие мёртвого змеепаука. И если бы кто-нибудь вчера сказал бы мне, что вечером этого же дня я буду рассказывать о происшедших событиях Совету Мудрейших, то я бы покрутил пальцем у виска (земной жест, который мне всегда нравился, но не было возможности для его применения). Но всё по порядку.

Хотя я и утверждаю, что утро наступило, но на самом деле, мы проснулись, потому что нас растолкал Сибелиус. А Сибелиус проснулся, потому что УСЛЫШАЛ ЗВУКИ! И не капанье воды с потолка пещеры, а звуки милые и родные каждому настоящему гному – звуки проходки.

– Слышите?! – в таком возбуждении мы Сибелиуса не видели никогда.

– Что? – мы опять спросили хором. Похоже, что это входит в привычку.

– Звуки проходки, вот что! Судя по звукам, это недалеко, за половину дня можно добраться.

Мы честно прислушивались, но кроме капель воды и неясного гула не было слышно ничего. Гном, по нашим лицам. Понял, что мы ничего не слышим.

– Ну как же! Работают кирками и лопатами. Там идет проходка. Там, должно быть, гномов пятьдесят!

Сибелиус бегал от одного к другому, тянул за руки, просил приложить ухо к стенке.

– Сибелиус, не волнуйся так. Мы слышим, – я решил схитрить, – но не знаем, как именно к нам отнесутся гномы спустя пятьсот лет после