Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Он тоже был женат?
– Петя Марей? Нет, конечно. Богема ведет свободный образ жизни.
– Значит, его фамилия Марей, – заключил Ренат. – И сколько длился ваш роман?
– Полгода. Петя умолял стать его натурщицей, но раздеваться я не соглашалась. Мы ссорились, он обижался и пропадал на неделю или две, потом звонил, просил прощения… Я, естественно, жалела его. В общем, ничего интересного.
– По какой причине вы расстались?
Варя смущенно вспыхнула, но все же ответила:
– Я не могла смириться с тем, что к Пете в мастерскую приходят женщины, раздеваются догола… в общем, вы меня понимаете. Хоть он и клялся, что обнаженная натура интересует его чисто как живописца, я не верила. Надо быть святым, чтобы не соблазниться. А Петя – далеко не святой! Он талант, гений, который питается эмоциями. Без страсти его кисть мертва…
– Вы не согласились стать его Музой?
– Нет, – покачала головой девушка. – Роль Музы не для меня. Петя говорил, что я идеальная модель. Он любил форму и цвет, а не душу.
– Кто был инициатором разрыва? Вы?
– Это ударило бы по его самолюбию. Художники очень ранимы! Я не могла себе этого позволить.
– Как же вы расстались?
– Однажды Петя просто перестал звонить, и все закончилось.
– Это произошло еще до вашего знакомства с Красновым?
– Разумеется.
Варя была полной противоположностью современным барышням. Другая на ее месте крутила бы головы двум или трем мужчинам одновременно и хвасталась бы подружкам, какая она ловкая. А те бы завидовали и перенимали опыт.
– Мог ли Марей убить Краснова из ревности? – прямо спросил Ренат. – Чтобы инсценировать суицид, нужен определенный склад ума. Фантазии ему не занимать, верно? Эксцентричности тоже. Пришел, например, в номер к сопернику и предложил сыграть в «русскую рулетку». Мол, пусть судьба рассудит, кому отправляться на тот свет, а кому – в свадебное путешествие. Бросили жребий, первый выстрел достался Краснову… Как вам мой расклад?
Такого поворота Варя не ожидала и на пару секунд застыла с открытым ртом.
– Петя?.. Что вы!.. Он и мухи не обидит!..
* * *
Появление Вари отодвинуло на второй план присланные неизвестным заказчиком фотографии.
– Сначала займемся смертью Краснова, а потом снимками, – сказал Ренат за ужином.
– Думаю, эти два дела связаны, – заметила Лариса.
Ренат чуть не поперхнулся спагетти и поднял на нее удивленный взор.
– Каким образом?
– Варя тоже из Питера. Предвижу твои возражения, что в городе на Неве проживают миллионы людей, но… случайных совпадений не бывает. Сначала мы получаем письмо со странными фотками, потом приезжает девушка, у которой погиб возлюбленный. Твое чутье молчит? – прищурилась Лариса. – Никаких идей нет?
– По поводу чего?
Она вздохнула и встала, чтобы налить кофе.
– Тебе со сливками и сахаром?
– Мне в большую чашку, пожалуйста, – попросил Ренат. – Сливки я сам добавлю. А пирожные есть?
– Я забыла сходить в кондитерскую. Села шерстить Интернет, увлеклась и кое-что обнаружила. Вот, смотри, – Лариса подала ему планшет, на экране которого во весь рот улыбалась Варя под руку с молодым человеком. – Это не Краснов!
– Светская тусовка на благотворительном аукционе, – кивнул он, пробегая глазами текст под фотографией. – Этот чувак предоставил на продажу несколько своих картин. Спорим, его зовут Петр Марей?
– Ты его знаешь?
– По пути в гостиницу Варя рассказала мне о своих отношениях с модным художником. Они расстались до ее знакомства с Красновым.
– Марей хорош собой и талантлив, – добавила Лариса. – Его полотна стоят дорого, но их раскупают. Подающий надежды живописец. У Вари губа не дура!
– Хочешь меня разозлить?
Он налил в кофе больше сливок, чем собирался, чашка переполнилась, и сладкая жидкость вытекла на скатерть.
– По-моему, с внешностью Вари не удивительно, что вокруг нее увиваются мужчины, – с досадой заявил Ренат.
– Возьми салфетки…
Пока он вытирал стол, Лариса нашла еще несколько снимков с благотворительных аукционов, где Варя позировала с питерским рок-музыкантом Аверкиным.
– Вот еще один ее поклонник. Фронт-мэн группы «Олово».
– Зачем ты мне это показываешь?
– Разве тебе не интересно, сколько у нее было романов? Кто-то из бывших мог затаить злобу. А Краснов пал жертвой любовных интриг этой красотки.
У Рената испортилось настроение. Он убрал чашку с кофе в мойку и подвинул планшет поближе, чтобы как следует рассмотреть Аверкина и Марея. Первый был типичным рокером, второй – типичным представителем богемы. Оба молодые, знающие себе цену, нагловатые.
– Видно, Варя разочаровалась в творческих натурах, – заметила Лариса. – И переключилась на бизнесменов.
– К чему твой сарказм? Она не меркантильна.
– Кем был ее отец? Ты выяснил?
– Это больная для нее тема, – объяснил Ренат. – Попробую сам разузнать о нем…
Санкт-Петербург
Перевалов назначил сыщику встречу в том же кафе, что и в прошлый раз.
– Ты нашел бабу, которая посещала Краснова в номере?
– Ищу. Портье говорит, что она была в платке и темных очках. Он пошел следом за ней, но задержался в коридоре из-за постояльца, который собирался съезжать. Тот его отвлек, и он потерял женщину из виду.
– Чем она привлекла внимание?
– Платок, очки, черное платье… все это показалось портье подозрительным. Он решил проверить, куда направляется эта дама. Любопытство, полагаю.
– Откуда известно, что она заходила именно к Краснову?
– Его номер – последний в конце коридора. А два остальных на тот час пустовали. Куда еще она могла идти?
– Просто проходить мимо, например, – предположил Перевалов.
– Коридор заканчивается тупиком.
– Значит, портье видел, как она возвращалась обратно?
– В том-то и дело, что нет. Постоялец, который съезжал, попросил его помочь вынести чемодан. Потом горничная позвала его пить чай… в общем, он закрутился и забыл о подозрительной даме. Когда начался переполох из-за выстрела, у портье все вылетело из головы.
– Неужели она не попала в кадр камеры наблюдения, когда входила в гостиницу?
– Попала, но опознать ее невозможно, – покачал головой Южин. – Взгляните сами…
Он показал изображение на экране смартфона, и Перевалов убедился, что его дочери ничего не грозит. Ростом и фигурой незнакомка походила на Мадлену, а черты лица терялись под низко повязанным платком и очками. Качество съемки не выдерживало критики.