– Я не могу этого позволить… Чтобы вы… Простите!

Он пребольно заехал мне по руке, тут же отскочил в сторону, схватил со стола очки и, надев их, уже более адекватным взглядом посмотрел на меня. Мне стало смешно – такой потешный у него был сейчас вид!

– Вася, я правда в состоянии сама согреть себе чай! Ложитесь спать, пожалуйста, иначе я буду чувствовать себя виноватой!

– Вы знаете, а я тоже проголодался, – выговорил он и покраснел. – Сначала вас ждал, думал, вместе поужинаем, а потом сам не заметил, как уснул. И сон ещё такой чудной…

Оборвав себя на полуфразе, он резко дёрнулся к холодильнику и нырнул в него почти всем телом. Я потихоньку вздохнула. Не люблю создавать беспокойство для окружающих людей, к тому же таких… впечатлительных, как хозяин этой квартиры. Сразу чувствуешь себя неловко и хочется поскорее остановить эту суетную карусель вокруг своей особы. Но что делать, придётся потерпеть. Не переезжать же из-за этого в другой дом!

…Мой дом вскоре станет и вашим…

– Изольда, как вы относитесь к весеннему салату? Помидоры, свежие огурцы, сухарики и немного кинзы?

– А кинзы можно побольше? Я кинзоман, Василий!

– Я тоже! – радостно воскликнул он. – А вам чем заправить – растительным маслом или сметаной? Или могу просто сбрызнуть лимонным соком…

– Лучше лимонным. Василий, сейчас я руки помою и вам помогу…

– Нет-нет, я сам! Кстати, звонила Света, предупредила о завтрашнем визите. Часов в семь вечера… Вы же будете дома? В это время всё равно уже темно, не порисуешь…

– Да, конечно! – опрометчиво согласилась я, а потом спохватилась. – Ох, а я же не смогу! У меня же завтра…

– Что?

– Кое-какие планы, – расплывчато пояснила я. – Но я пока точно сказать не могу, состоятся они или нет. Давайте завтра ближе к вечеру этот момент и обсудим, хорошо?

– Да, конечно, – он слегка стушевался, даже сник. – Извините…

– За что же вы извиняетесь, Василий?

– Ну… – он пожал плечами и улыбнулся. – А давайте ужинать, Изольда! У меня почти всё готово, осталось только куриные рулетики подогреть…

– Тогда я быстро в ванную, переоденусь и к столу!

…Изысканная трапеза для прекрасной дамы, пусть и не в том доме, о котором я невольно грезила, прошла на ура. У Василия явно наблюдался кулинарный талант, о чём я не преминула заметить вслух и была вознаграждена ещё одним румянцем смущения и довольной улыбкой.

– Вы просто не знаете, как готовит Светлана! Вот у кого талант, а у меня так, кое-какие способности и много свободного времени.

– Значит, это у вас семейное? – улыбнулась я. – А вот в нашей семье к поварским работам очереди не наблюдается. Я, например, кроме классического блюда холостяков готовить ничего не умею и очень этого стыжусь. Кстати, вы первый, кому я так легко об этом рассказываю! Даже странно, обычно я скромно молчу и только киваю: мол, да-да, печь пироги для нас проще пареной репы!

– Просто вы смотрите на меня, как на попутчика в поезде – говорить можно обо всём без каких-либо последствий. Да?

– Наверное. Или просто вы, Вася, внушаете такое доверие, перед которым даже я не могу устоять!

Кажется, всё-таки красное вино оказалось крепче, чем мне почудилось при первом глотке. Наверное, именно пара выпитых рюмок и послужили причиной моего нынешнего сиропного состояния. Я чувствовала сейчас внутри себя какую-то умильную щемящую нежность – и вот к этому добряку с изумительной улыбкой, сидящему напротив, и к ночному небу за окном, в котором вспыхивали и гасли крохотные далёкие звёздочки, и даже к чужой фотографии, устроившейся на стене в стеклянной рамочке, – юные брат с сестрой трогательно взирают на мир сквозь объектив времени. А может быть, не в вине дело, а в странности и сладкой незавершённости сегодняшней встречи, мысли о которой плавают в хмельной моей голове?

– Вася, а у тебя есть девушка?

Моё неожиданное «ты» прозвучало так естественно, так привычно и так легко!

– Е-есть, – не сразу и немного неуверенно ответил он, впрочем тут же объяснив эту свою неуверенность. – Только ты Светлане не говори об этом…

– Ах, вот в чём дело! Она пока о ней не знает! Думаешь, будет возражать?

– Вообще-то моя Лика чудесная, но…

– Но твоей сестре трудно угодить, я права? Можешь не отвечать, это я и сама уже поняла. Вася, а хочешь, я дам тебе один совет?

– Совет? Как мне их познакомить?

– Нет, в этом ты и сам разберёшься. А вот о том, что ты так зависишь от мнения своей сестры, можно было бы и поговорить. Хотя нет, забудь! Кто я такая, чтобы лезть в жизнь совершенно неизвестных мне людей? Со своей судьбой разобраться не могу, а туда же…

– А у тебя?

– Что – у меня? – не поняла я.

– У тебя парень есть?

– Е-есть, – с его же интонацией ответила я и рассмеялась. – И представь себе, мои родственники тоже ничего о нём не знают! Но мне кажется, что мой роман катится к закату. Скоро перевалит за горизонт, рассеется в далёкой дали, а там, глядишь, и новое утро родится!

– Вы… разлюбили друг друга?

Он задал вопрос таким неуловимо нервным тоном и так по-особенному заглянул в душу – не ко мне, а к себе, – что я даже помедлила с ответом. Кажется, он сейчас вовсе не о моих отношениях спрашивал, а вспомнил о чём-то своём…

– Разлюбили, говоришь? Не знаю даже, уместно ли здесь это слово. Хотя ему кажется, что жить без меня он не в состоянии, но у меня уже давно открылись глаза – и на его чувства ко мне, и на него самого. Это не разочарование, нет-нет, ведь как можно разочароваться в человеке, никогда им не очаровываясь? Хотя пыл горел и литавры били, но только было это так давно!

– А можно я тебя с Ликой познакомлю? – неожиданно выпалил он и тут же, кажется, испугался своих слов. Но – слово не воробей…

– Меня? – я была поражена. – Но… зачем?

– Я сейчас объясню! Понимаешь, Лика… она непонятна для меня. Нет, я её, конечно, люблю и всё такое, – он сделал витиеватое движение рукой в воздухе, – но что-то меня… как бы это сказать… тревожит… Скорее всего, конечно, мне мерещится опасность там, где её нет, но…

– Ты хочешь, чтобы я посмотрела на твою девушку незамутнённым взглядом? Бесстрастно и без предубеждений?

– Да! Именно так! – обрадовался он. – И если мои страхи окажутся лишь отпрысками моего воображения, я сразу же сделаю ей предложение!

– А если я ошибусь? Ты представляешь,