– Мне кажется, он несчастлив, – мягко сказала миссМарпл.

– С чего бы? Причин у него для этого нет, не считая,конечно, поведения Джины. Здесь для него столько всего сделали. Льюис предложилему на выбор несколько полезных и почтенных занятий. Но он предпочитает дутьсяи ничего не делать. А что здесь вообще творится! Льюис думает только о своихкошмарных подопечных, а мама занята исключительно им, Льюисом. Беспрекословноего слушается. Вы только взгляните, во что превратился наш сад! Сплошныесорняки. В доме тоже никакого порядка. Я знаю, что хороших слуг сейчас найтитрудно. Но ведь все-таки можно. Если бы не хватало денег, другое дело. Нопросто всем на все наплевать. Будь это мой дом… – Она вдруг осеклась.

– Боюсь, что времена изменились, и нам всем приходитсяс этим мириться, – сказала мисс Марпл. – Большие имения теперьсодержать очень трудно. Вас, конечно, огорчает, что дом стал совсем не похож надом вашего детства. А вы действительно предпочитаете жить здесь, а не… негде-нибудь… у себя?

Милдред Стрэт вспыхнула.

– В конце концов, мой дом здесь, – с нажимомпроизнесла она. – Это был дом моего отца. Уж этого-то никто не можетотменить. Я имею право здесь жить, если захочу, и я хочу! Если бы только смамой не было так трудно! Она даже не хочет купить себе приличной одежды. Этоочень огорчает Джолли.

– Я как раз хотела спросить у вас о мисс Беллевер.

– О, наше счастье, что есть она! Маму она простообожает. Она здесь уже давно, со времен Джонни Рестарика. Она так поддержаламаму во время этой ужасной истории. Вы, вероятно, слышали, что он оставил маму.Связался с этой кошмарной дамочкой из Югославии. С этой развратницей, менявшейлюбовников как перчатки. Мама держалась с большим достоинством. Без лишнегошума дала ему развод. Мало того, продолжала принимать на каникулы его сыновей.Необходимости в этом не было, можно было устроить иначе. Конечно, их неоставили бы с отцом и с той женщиной. Но мама брала их сюда… И все это времямисс Беллевер была для нее самой надежной опорой. Правда, иногда мне кажется,что, избавив маму от всех житейских забот, она совсем уж отгородила ее отжизни. Но теперь просто не могу представить, что бы мама делала без нее.

Милдред Стрэт помолчала, потом с удивлением сказала:

– Вон идет Льюис. Он очень редко выходит в сад.

Мистер Серроколд приближался к ним так же целеустремленно,как он делал все, за что бы ни брался. Он не заметил Милдред, потому что вданную минуту его интересовала только мисс Марпл.

– Должен извиниться, – сказал он. – Я хотелпровести вас по нашему заведению и все вам показать. Об этом меня попросилаКаролина. Но, к сожалению, я спешно еду в Ливерпуль[33]. Тамбудут судить одного нашего мальчика. За кражу посылок. Вам все покажетМэйверик. Сейчас он сюда придет. А я вернусь только послезавтра. Как было быхорошо, если бы до суда все же не дошло!

Милдред встала и удалилась. Льюис Серроколд не заметил и ееухода. Сквозь толстые стекла очков он серьезно смотрел на мисс Марпл.

– Видите ли, судьи редко бывают объективны. То онислишком суровы, то чересчур снисходительны. Срок заключения в несколько месяцевне пугает мальчишек. Им лишь бы отличиться, чтобы было чем похвастать переддевушкой. Более суровый приговор нередко отрезвляет их. Заставляет понять, чтоигра не стоит свеч. Но лучше всего вообще не сажать их в тюрьму. Им нужноисправительно-трудовое воспитание, вот как у нас.

Мисс Марпл решилась его прервать:

– Мистер Серроколд, вас не тревожит юный мистер Лоусон?Можно ли считать его… вполне нормальным?

Вопрос явно расстроил мистера Серроколда.

– Неужели опять? Что он вам говорил?

– Сказал, что он сын Уинстона Черчилля.

– Да-да. Обычная картина. Бедный мальчик –незаконнорожденный, как вы, вероятно, догадались, и вырос в крайней бедности.Ко мне его направило одно лондонское благотворительное общество. Он однаждыбросился на прохожего, утверждая, что тот якобы ведет за ним слежку. Оченьтипичный случай, как считает доктор Мэйверик. Я ознакомился с его историей болезни.Мать – из бедного, но порядочного семейства в Плимуте[34]. Отец– моряк. Мать не знала даже его фамилии… Ребенок рос в нужде. Он стал сочинятьромантические небылицы о своем отце, а потом и о себе. Носил форму и награды,на которые не имел права. Это опять-таки весьма типично. Но Мэйверик делалблагоприятные прогнозы. Надо было только внушить ему уверенность в себе. Япытался также развить в нем чувство ответственности. Внушал ему, что главное –не социальное происхождение, а то, как человек себя проявит. Внушал ему, что унего отличные способности. И мы наблюдали у него заметное улучшение. Я такрадовался. А вот теперь вы говорите, что…

Он горестно покачал головой.

– Мистер Серроколд, а это не опасно?

– Опасно? Но он не проявляет склонности к самоубийству.

– Я не имею в виду самоубийство. Он говорил мне оврагах, о том, что его преследуют. Разве это не опасный симптом?

– Не думаю, что его состояние так уж обострилось. Но япоговорю с Мэйвериком. До сих пор мальчик, наоборот, подавал надежды. Большиенадежды.

Он взглянул на часы.

– Мне пора. А вот и наша милая Джолли. Поручаю вас ей.

Быстрым шагом подошла мисс Беллевер:

– Машина подана, мистер Серроколд. Доктор Мэйверик звонилиз Института. Я сказала, что провожу мисс Марпл. А он встретит нас у ворот.

– Благодарю вас. Иду. А мой портфель?

– Он в машине, мистер Серроколд.

Льюис Серроколд поспешно ушел. Глядя ему вслед, миссБеллевер сказала:

– В один прекрасный день этот человек упадет замертво.Никогда не расслабляться и не отдыхать! Это противно человеческой природе. Онспит всего четыре часа в сутки.

– Он очень предан своему делу, – сказала миссМарпл.

– Ни о чем другом не думает, – угрюмо согласиласьмисс Беллевер. – Ему и в голову не приходит позаботиться о жене, оннисколько с ней не считается. Вы знаете, мисс Марпл, какое это кроткоесущество. Ее бы окружить любовью и вниманием… Но здесь все внимание отданоюнцам, которые хнычут, потому что хотят сладкой жизни любым путем… но совсем нехотят работать. А как насчет порядочных мальчиков из порядочных семей? Почемубы и для них что-то не сделать? Очевидно, честные и достойные не интересуютчудаков вроде мистера Серроколда, доктора Мэйверика и прочих здешних разводящихсантименты недоучек. Меня и моих братьев воспитывали сурово, мисс Марпл, ихныканье не поощрялось. Уж очень все теперь изнежены.