И вот, значит, с этим самым леденцом во рту открываю я дверь – а Эрик шагает по приёмной, что вообще-то ему не свойственно, обычно он сидит за компьютером или в крайнем случае отирается где-то у стенки: в шкафу роется или кофеварку чистит. В общем, не любит отсвечивать. А тут – мечется туда-сюда.

Чуть я зашёл, он подхватил со стола какую-то бумагу и сунул мне. Официальный вызов на совещание. Ну да, декабрь, из штаба прислали разнарядки на следующий год, то есть Главный обязан отчитаться, что довёл их до сведения всему командному составу: сначала все расписываются, что получили вызов, затем подтверждают присутствие на совещании, потом – что были ознакомлены… Обычная бюрократия.

Я спокойненько взял бланк, буркнул сквозь леденец: «Спасибо» и ушёл к себе.

Весь день просидел за изучением каталогов стройматериалов. Ремонт дошёл до нашего корпуса, и Главный не придумал ничего умнее, чем повесить на меня все эти шпатлёвки и покраски, потому что хозотделу не доверяет: в смете на пятый корпус они перепутали аж три цвета, не говоря о том, что заказали краску не эконом, а люкс, с «роскошными оттенками», как заявлено в описании, и не менее роскошными ценами. Ну, насыщенно-фиолетовые стены в общих душевых – ещё ладно, хоть и смахивает на бордель, а вот когда Сикорски увидал весёленькие жёлтые спальни казармы – вообще с цепи сорвался. Орал про детский сад «Ромашка», брызгал слюной в лицо начальнику хозбригады и напоследок объявил, что сметами в нашем, шестом, корпусе будет заниматься – конечно, «младший капитан Блэйк», кто ж ещё – таким тоном, что возражать точно не стоило.

Я проверял артикулы, а Эрик считал количество – и всё это в дополнение к нашим основным обязанностям. Везёт же кому-то в этой жизни быть безответственным идиотом: твою часть работы перекинут на кого-нибудь другого, ты будешь лодыря гонять и всё равно получать зарплату, а тот, типа умный, будет корячиться вместо тебя. Тоже за стандартную зарплату. Так, погодите, что-то я не понял, кто из нас всех тут идиот?..

Когда время подошло к четырём, я наконец-то закончил, потянулся и решил выпить кофе, после чего топать на совещание – Главный обожает ставить их на вечернее время и задерживать сверхурочно. У самого уже дочки взрослые, с женой не ладится, вот он и развлекается работой. Я-то ладно, у меня тоже семьи нет, а многие бесятся от этой генеральской манеры.

Не успел я подумать об этом, как в дверь постучали.

Эрик. С подносом: кофе и две шоколадки. Хо, как раз вовремя.

Я привык, что помощник в моём кабинете не задерживается, а тут – замер надо мной и явно хочет что-то сказать. Облизывает губы, набирает воздух – но молчит, обдавая меня волнами беспокойства.

– Лейтенант?..

И тут он выпалил:

– Я неправильно посчитал все сметы.

Снова замолк. Пришлось мне поощрительно покрутить ладонью – быстрее, мол.

– Я вчера перечитал то сопроводительное письмо – помните, к распоряжению прилагалось, а там написано, что под краску нужно основу в два слоя. Потому что стены тёмные. А я везде посчитал только один.

Ох ты ж ребёнок… Забыл письмо из хозотдела… А вот лейтенант Фрэнк даже не стал бы его читать, а лучше вообще потерял – чтобы и никто другой не смог узнать, что там было написано. Как же мне повезло с помощником…

Но показывать свои чувства я, конечно, не стал. Начальник я или где?

– Да, как же вы так…

Он опустил голову и, помявшись, пробормотал тихое:

– Может, всё-таки вам не дадут? Это же моя ошибка, я скажу, что вы тут вообще ни при чём… Нет, я понимаю, дисциплина, – Эрик вскинул глаза, и его голос возмущённо поднялся, – но ведь не могут же они на самом деле дать высшую меру за какую-то… краску! Или могут?..

О-о-о, мало того, что он читает сопроводительные письма – да половина помощников, которых я видел, ими разве что в сортире подтирается, записка из какого-то хозотдела, чего? – он ещё и думает, что нас убьют за то, что не сошлись цифры в ведомости. Это так наивно, что даже мило. Если бы оно так было, тут бы уже людей не осталось, Главному пришлось бы самому все бумажки заполнять, а напоследок – застрелиться, потому что у него бы тоже не сошлось, я гарантирую.

– Не знаю. Попробую поговорить с генералом.

– А это совещание… Это предварительное или уже объявят официально? Но это же ещё не трибунал, да? Или как?

Тут до меня наконец-то дошло, почему он психует весь день. Обычно ему звонит помощник Главного и передаёт всё устно, а тут – официальный бланк, с гербом и блестяшками. Видимо, Эрик решил, что кто-то внимательно посмотрел на его смету – ха! – пересчитал цифры – ха-ха! – и ошибка стала поводом вызвать меня на ковёр.

Я поджал губы и покачал головой.

– Даже не знаю. Но вы пока можете заниматься своими делами, – я ткнул подбородком в сторону двери.

– Да. Конечно.

Эрик вылетел в приёмную, а я развернул шоколадку и с удовольствием надкусил. Очевидно, в таком лихорадочном состоянии работать он не сможет, ну и ничего. Пусть поволнуется. В другой раз подумает, прежде чем людей убивать.

Допив кофе, я забросил в рот мятную жвачку, одёрнул китель и эффектно распахнул дверь кабинета, явившись на пороге как суровый командир, храбро глядящий в лицо неминуемой смерти – за ошибку в хозрасчётах. Судя по встревоженному взгляду Эрика, поза трагического героя вполне удалась – хм, если бы я не пошёл в армию, мог бы попробовать себя на актёрском поприще.

Эрик вскочил из-за стола, шагнул ко мне – а вот голос у него неожиданно спокойный:

– Можно я пойду вместо вас? Это моя ошибка, и я должен за неё ответить, а вы тут ни при чём. Да и на трибунале не надо было вам лезть – я знал, что делаю. У поступков есть последствия.

Вообразив, как мой помощник ворвётся на совещание по годовому плану и выдаст что-нибудь пафосное вроде: «Убивайте меня, я готов!» – может, ещё и китель на груди рванёт, – я аж слюной поперхнулся.

– Я ценю ваше рвение, но субординация превыше всего. Вызвали меня – пойду я.

Он подозрительно вгляделся в моё лицо.

– Вы ведь не будете больше так делать? Выгораживать меня?

– А вы против моей помощи?

– Нет, но… – его физиономия стала упрямой. – Я ценю, конечно, но это неразумно.

– А, ну с вашим представлением о разумности я уже ознакомлен. Почему оно каждый раз сводится к тому, что вас нужно убить?

Он было раздражённо сжал губы, но всё-таки ответил:

– Пожалуйста, не надо. Я способен отвечать за себя. А то, что теперь на мне висит ответственность за вас, – ещё хуже, чем если бы меня просто казнили.

– Ваша будущая жена обрадуется, когда услышит подобные рассуждения. «Дорогая, извини, но я предпочту смерть, чем ответственность за кого-либо».

– Вы хоть когда-нибудь говорите серьёзно?