— Я был старшим из пяти детей. И мне частенько приходилось их успокаивать.

— Сейчас твой ценный опыт очень пригодится. — Она кивнула в сторону плиты. — Вода кипит.

— Ах да. Хорошо. — Он отвернулся от картины, развернувшейся перед ним: растрепанная Мадонна, улыбающаяся впервые за год, держащая на руках младенца, испачканного молоком и крошками бисквита.

Выкладывая протертое яблоко в кипяток, Джерри поклялся: он сделает всё, чтобы Анна стала матерью!

Все его мечты претворялись в жизнь. Благодаря Карренам и особенно Анне. Но то, что он имел, досталось ему с большим трудом. Он работал день и ночь, чтобы обеспечить ей достойную жизнь, и не ввязывался в финансовые аферы, которые заставили раньше времени поседеть его мать и вовлекли отца в такие долги, что Джерри потом десять лет выплачивал их.

И даже когда у Анны возникли проблемы со здоровьем, эти частые поездки в Перт, к докторам, и чеки на кругленькие суммы не пробудили в ней того отчаяния, которое из-за рискованного поведения отца постоянно испытывала его мать. Анна никогда не беспокоилась о том, что они завтра будут есть или где взять деньги на оплату счетов, в отличие от его матери. Но несмотря на все, что Джерри делал для жены, она не испытывала счастья.

«Но я найду способ. На этот раз я сделаю ее счастливой. Я буду работать еще больше, буду ей лгать, если нужно, и даже притворюсь, будто этот ребенок стал мне дорог, если только это поможет сохранить улыбку на ее лице».

— Ты можешь найти ситечко? — резко спросил он. Да, он скрывает свои эмоции, но, по крайней мере, не ведет себя так, как его отец, не сваливает на жену все свои проблемы. Джерри все еще помнил, как мать пыталась утихомирить отца за обедом: «Только не в присутствии детей, Роб!» Он все еще помнил их тихие препирательства насчет денег по ночам, когда мать устало говорила отцу: «Но что же ты хочешь, Роб? Ведь у меня нет волшебной палочки!»

Семья трещала по швам, и трещины были такими же широкими, как в пересохшей красной земле перед сезоном дождей. Весты пытались объединить семью, рожая все больше детей, делая все больше долгов, пока хрупкое здание, которое они возводили, окончательно не развалилось. И тогда его отец нашел для себя самый легкий путь избавиться от всех проблем. Оставшись одна со своей ношей, мать попросила Брайса забрать Джерри. Сэма она отдала бабушке с дедушкой, а сама осталась жить с младшими детьми: Ником, Энди и Дейлом — в доме своей тети, в Перте, пока не продала остатки земель, которыми семья все еще владела, и не купила собственный загородный дом.

Теперь его мать возвращалась назад. Самый младший брат Ник и этот проходимец, за которого она собралась замуж, ехали вместе с ней.

— Зачем тебе сито? — В его мрачные мысли ворвался голос Анны.

— Мама всегда протирала фруктовую смесь через сито.

Анна, достав из ящика сито, молча протянула его ему.

Он протер яблоко через сито, добавил туда сладкий сироп, размешал в кастрюльке полученную смесь и перелил ее в бутылочку. Ребенок снова издал протестующий писк, и Джерри протянул бутылку Анне:

— Дай ей, и побыстрее. По-моему, она голодная. А пока ты ее кормишь, я приготовлю обед.

— Ты умеешь готовить? — Легкое ударение на слове «ты» было почти оскорбительным… Или она поддразнивала его?

«Она так давно не дразнила меня…»

Уже направляясь к холодильнику, Джерри повернулся, улыбнувшись ей:

— У меня много талантов. Я не хуже тебя могу поджарить бекон и яйца или нарезать салат.

Он видел, что Анна готова рассмеяться, и понял, что она дразнила его, но тут же последовали ее торопливые слова:

— Этого я о тебе не знала.

— Еще я могу быстро поджарить мясо на вертеле, — добавил он. Джерри готов был сделать все, чтобы снова услышать ее веселый голос.

И он услышал его, и от этого радостно улыбнулся.

— Хорошо. Хотя я и не лучший повар, но приготовлю омлет и салат, а ты поджаришь мясо, и мы продержимся, пока не позволим миссис Баттон снова вернуться в дом. — Воодушевленный дурацким разговором о стряпне, он шутливо поклонился ей. — А чем вас усладить этим вечером, моя госпожа?

Анна заморгала глазами, уставившись на него. Ее губы удивленно приоткрылись, и он снова увидел в ней чувственную женщину, которая — он не верил этому! — не умерла вместе с Адамом.

— Скажи, чем? — повторил он хрипло, почти шепотом.

Она пожала плечами, щеки ее порозовели.

«Либо она прочитала мои мысли, либо тоже меня хочет», — подумал он.

— Я давно не слышала, чтобы ты шутил, — сказала она, поднимая ребенка. — Пойду искупаю ее, а потом уложу в кровать.

Джерри взглянул на малышку. Она зевала и терла глаза. Если учесть, что в самолете она выспалась…

— Девочка или плохо переносит дорогу, или у нее режутся зубы. Скорее всего, зубы.

Анна заморгала.

— Откуда ты?.. — Она округлила глаза. — И ты сейчас скажешь, что твоя мать всегда говорила это, когда дети капризничали?

Он махнул на нее кастрюлькой:

— Не надо клевать мою маму. Это единственный источник информации о детях, которым мы сейчас располагаем. — «Если ты только не спросишь Ли», — чуть не ляпнул он, но вовремя сдержался. После того как они стали терять детей, а Ли родила здорового ребенка, Анна стала ревновать его к своей сестре.

Анна, смеясь, попятилась назад, шутливо подняв руки в знак капитуляции:

— Хорошо, хорошо. Ты и твоя мать — вот кладезь всех знаний о детях. Я готова упасть к твоим ногам.

— О, если бы это было так, — ответил он, прижав руку к сердцу, чтобы показать, насколько он польщен.

Джерри решил все-таки приготовить мясо. Неуверенность, прозвучавшая в ее голосе, говорила о том, что ей никогда не приходилось купать ребенка. Он, конечно, мог ей помочь, пока мясо размораживается в микроволновке. Все, что сближало их сейчас, все, что поддерживало общий разговор, было сейчас хорошо, даже чужой ребенок, которого он не хотел…

Пока она раздевала Мелани, Джерри приготовил салат, а затем направился в ванную. Анна вошла вслед за ним с голенькой и недовольной малышкой, которую прижимала к бедру одной рукой, и с детским шампунем в другой руке.

— Что ты здесь делаешь?

Тон ее был холодным и даже подозрительным. Он не должен был позволять ей разговаривать с ним таким тоном!

— Я делал это тысячу раз. Любому человеку хотя бы раз в жизни нужно показать, как купать младенцев, — произнес он с улыбкой, которая даже ему показалась упрямой. — Моя мать показывала мне это десять раз, прежде чем убедилась в том, что я не утоплю детей.

Анна не смеялась. Подозрение в ее глазах сменилось тревогой.

— Хорошо, — коротко сказала она. Она передала ему малышку так, словно уступала бесценное сокровище.