Быстро расширялась полоска воды между берегом и лодкой. Тузов пристально поглядывал вперед. Вскоре огромной черной стеной стал наползать на лодку высокий правый берег Днепра. За спиной Николая грохнул снаряд. Лодку качнуло. Темноту разрезали яркие лучи прожектора. Они проползли по волнам, ощупали каждый плот, лодку.

Снаряды рвались в реке, вздымая фонтаны черной густой воды. Над разбушевавшимся Днепром повисли ракеты, лучи прожектора продолжали обшаривать волны, отыскивая цели. Было хорошо видно, как в плот второго батальона угодил снаряд. К небу взлетели обломки бревен, доски, взвились языки пламени. Затем снаряд разорвался совсем рядом. И опять взлетели доски, и вновь раздались стоны раненых.

Тузов и Кривенко прижались к пулемету. Сраженный осколком, Егориков перевалился через борт лодки. Черная речная волна тотчас поглотила его.

Тузов впился глазами в маячившие кручи правого берега. Подбадривая солдат своего расчета, крикнул:

— Дружнее, братишечки, дружнее! Берег близко, а ну, поддай, поддай!

Огонь немецких пушек и минометов все плотнее и плотнее накрывал десантников. Сбоку вновь разорвался снаряд, окатив всех студеной водой. Лодку с небывалой силой тряхнуло. Николай оказался за бортом лодки. Отчаянно замахал руками, рассекая волны, крикнул:

— Пулемет, пулемет спасайте!

Левая рука натолкнулась на что-то твердое и скользкое. Николай взмахнул правой, чтоб покрепче ухватиться за попавший под руку предмет. Набежавшая волна ударила его в лицо, но чьи-то руки схватили его за плечи и сильным рывком втащили на плот. Послышался хриповатый басок лейтенанта:

— Братцы, берег близко! Нажмем! Нажмем!

В руках у Николая оказался длинный шест. Прикусив губы, стал толкать плот навстречу огненному валу. И каждый раз, когда сбоку или сзади разрывались снаряды, Николай изо всех сил толкал плот вперед. А рядом, огребаясь саперной лопатой, шептал Кривенко:

— Микола, нажмем! Нажмем!

— Нажмем! — отозвался Николай. Вдруг кто-то сильный и беспощадный вырвал у него из рук шест, выдернул из-под ног плот. Николай опять оказался в холодной, обжигающей воде. Его тут же захлестнула волна. «Что, батько Днепро, решил меня поглотить, — мысленно говорил Николай. — Ничего не выйдет. Меня в десятке рек фрицы топили, а я вот жив. Нет, батько Днепро, мы народ живучий. Да и тонуть мам нет расчета». Подбадривая себя, Тузов, как бывало на родном озере Увильды, поплыл саженками. Колени стукнулись о что-то твердое, Николай встал на ноги и тут же едва не свалился от головокружения и тошноты. Слышались сдержанные стоны, кто-то пробрел мимо, чуть не свалив Николая с ног. Отдышавшись, Тузов тоже шагнул вперед, натолкнулся на ребристый, иссеченный ветром и дождями камень, уцепился за него и вылез на сушу.

Из-за соседнего валуна донесся голос Кривенко. Тузов обрадовался, пошел на голос друга. Кривенко кому-то говорил:

— Понимаешь, сержанта Егорикова у нас убили. Осколком в висок угодило. Понимаешь, сразу наповал. Даже не ойкнул, понимаешь.

— У вас сержанта, а у нас от батальона человек десять уцелело, — послышался тяжелый вздох.

Тузов шагнул к говорившим.

— Микола! — обернулся Кривенко. — А мне повезло, понимаешь. Мы с Липатовым за бревно уцепились, понимаешь. А бревно-то подхватила волна и вместе с нами на берег выкинуло, понимаешь. Ну, а пулемет не выпускал я из рук. Продрог, небось? — сочувственно спросил Кривенко.

— Ничего, в бою согреемся, — ответил Николай и оглянулся. По днепровским волнам по-прежнему торопливо бегали лучи прожекторов, обшаривая каждый гребень, воздух сверлили снаряды, на реке и левом берегу ярким пламенем вспыхивали их разрывы. Подле раздался голос лейтенанта:

— Проверить оружие, гранаты! Тузов, подготовь пулемет и без шума вперед!

Солдаты стали карабкаться по каменистым кручам. Стиснув онемевшими пальцами пулемет, Тузов опередил реденькую цепочку однополчан и шагал быстро, то и дело оступаясь в выбоины и воронки. Рядом с ним, нагрузившись пулеметными лентами, шли Кривенко и Липатов. Вскоре они поднялись на крутой берег, осторожно прошли метров триста и залегли. Впереди в предутренней дымке маячил холм. Лейтенант тихо подал команду, но слова его быстро пробежали по цепи, и каждый солдат услышал:

— Развернуться в цепь и подтянуться к высоте! У склона холма залечь и ждать команды. Атака по свистку.

Солдаты поднялись на ноги. Тузов шагнул вперед, вслед за ним, широко расставляя ноги, сутулясь под тяжестью пулеметных лент, шел Кривенко. «Жми ребята, жми!» — мысленно подбадривал Тузов себя и соседей.

Цепь шла быстро, молча. Вдруг слева стеганул вражеский пулемет, справа потянулись нити трассирующих пуль. Впереди у рощицы показались вспышки орудийных выстрелов. Солдаты сразу попадали на землю и поползли к высоте.

Тузов и Кривенко ползли рядом, чуть уступом от них Липатов. Иногда Николай отрывал голову от земли, прислушивался: туда ли они ползут? Но по шуршанию бурьяна, тяжелым вздохам и чуть уловимому побрякиванию оружия определял, что товарищи поблизости.

Свисток раздался неожиданно. Атака! Тузов и Кривенко поднялись первыми и, увлекая своим примером товарищей, побежали в гору. Они спотыкались, падали, поднимались и снова бежали. Рядом, стреляя на ходу, бежали солдаты, они кричали ура. Вот они поднялись на холм, Николай прыгнул в окоп, установил пулемет и резанул по вражеским траншеям прицельным огнем. Над высотой прочертила дугу зеленая ракета, за ней в предутренней дымке появились две белые. Это сигнал на левый берег, что освобожден еще клочок советской земли.

Из пяти человек пулеметного расчета остались в живых Тузов и Кривенко. А от двух батальонов достигли высоты всего двадцать автоматчиков и пэтээровский расчет в составе двух человек.

Тузов обернулся на голос лейтенанта.

— Ну, как, орлы, все собрались? Видели, как фрицы драпанули? Но радоваться рано. Фриц очухается и пойдет в атаку. Так что будьте начеку. Задача — держать круговую оборону. За Днепром для нас земли нет!

Из рощи вырулили танки и устремились к высоте. За танками шла пехота. Вокруг холмика тотчас стали рваться снаряды. Десантники приумолкли. В окопах и траншеях поселилась ждущая тишина.

Тузов не спускал глаз с вражеской пехоты, выбирая момент, чтоб отсечь ее от танков. Вот головной танк подошел к подножью холма, еще двести метров — и он ворвется на холм. Один за другим из-за танка выскочили несколько немцев и метнулись на высоту. Тузов нажал на гашетку, хлопнул выстрел противотанкового ружья. Неожиданно у подножья холма