Она заглянула в комнату и в очередной раз поразиласьпеременам, произведенным Майклом в особняке после исчезновения Роуан. Китайскийковер, разумеется, убрали, потому что он был весь залит кровью. Но чтозаставило его переделать старую систему смежных гостиных? Мэйфейры дружно сочлиэто кощунством.

Тем не менее он их реконструировал, и теперь онипредставляли собой одно большое помещение с необъятным мягким диваном, стоявшимпод арочным сводом, и множеством французских стульев, некогда принадлежавшихлично дядюшке Джулиену, о чем Майкл не уставал напоминать. Правда, теперь онибыли обиты парчой с золотистым узором или дорогой полосатой тканью, чтопридавало им чертовски богатый вид. В комнате также стоял стол, через стекляннуюстолешницу которого просвечивал старинный ковер. Ковер был длиной не меньшедвадцати пяти футов и покрывал пол целиком — от камина до камина. Выглядел онужасно старым — наверное, лет ему было не меньше, чем той рухляди, чтохранилась на чердаке. Да и этот ковер Майкл, скорее всего, достал оттуда же,вместе с позолоченными стульями.

Ходили слухи, что, вернувшись из больницы, он отдалодно-единственное распоряжение: перестроить смежные гостиные, изменив их вид донеузнаваемости, и разместить там мебель Джулиена.

Что ж, вполне разумно. Уничтожая комнаты, в которых они сРоуан провели счастливейшие минуты жизни, он таким образом стирал едва ли непоследние следы ее присутствия. Обивка некоторых кресел была изрядно потерта,деревянные детали местами крошились. Ковер на полу, сделанном из добротнойсосны, истончился и залоснился до блеска.

А что, если мебель тоже была запачкана кровью? Моне никтоникогда не рассказывал подробностей происшедшего, если, конечно, не считатьдядюшки Джулиена. Но затуманенное сном сознание не позволяло собраться смыслями и задать ему самые главные вопросы. А дядюшка Джулиен о чем-торассказывал и рассказывал или беспрестанно танцевал.

Однако виктролы в гостиной не было. Вот было бы здорово,если бы ее спустили сюда вместе с прочими вещами Джулиена! Но, увы, этого непроизошло. Более того, Мона ни от кого не слышала о том, что виктролу кто-тонашел.

Каждый раз, приходя в этот дом, Мона обследовала первыйэтаж. Майкл слушал музыку в библиотеке, где стоял магнитофон. Огромный рояльфирмы «Бёзендорф» в зале гостиной скучал в своем углу напротив камина ивоспринимался скорее как предмет мебели, чем как инструмент, способный издаватьзвуки.

Гостиная и сейчас производила прекрасное впечатление. А какприятно было в прежние времена удобно устроиться здесь на большом диване, скоторого отлично просматривались и все зеркала, и симметрично расположенные побоковым стенкам мраморные камины, и две двери в противоположной выходу настарую террасу Дейрдре стене. Да, думала Мона, великолепная комната. А скольков ней преимуществ! Часто, танцуя на голом полу зала на Амелия-стрит, онамечтала о зеркалах и о том, что однажды возьмет кредит у «Мэйфейр и Мэйфейр» исделает на нем себе целое состояние.

«Дайте мне всего один год, — размышляла про себяона, — и я взорву рынок. Если удастся найти азартного игрока в этойскучнейшей юридической конторе, то…»

Дом на Амелия-стрит уже давно нуждался в ремонте, но доэтого никому не было дела. Бабушка Эвелин всегда отсылала прочь плотников ирабочих, ибо свое спокойствие ставила превыше всего. Да и какой смысл приводитьв порядок дом, хозяева которого, Патрик и Алисия, не просыхают от пьянства, темболее что саму Эвелин вполне устраивал сложившийся быт.

У Моны был свой уголок — большая спальня на втором этаже.Здесь находился ее компьютер со всем содержимым, а также книги. Она знала, чтоее день еще придет. А пока у нее было достаточно времени, чтобы в свободное отучебы время изучать денежные фонды, ценные бумаги, способы управленияматериальными средствами и тому подобное.

Она мечтала стать во главе собственного фонда «Мона-1». Дляэтого она собиралась попросить Мэйфейров вложить начальный капитал, с тем,чтобы потом прибрать к рукам все инвестируемые ими компании под предлогомборьбы за охрану окружающей среды.

Читая «Уолл-стрит джорнал» и «Нью-Йорк таймс», Мона была вкурсе всего, что происходило на рынке. Компании, делающие ставку наприродоохранные технологии, зарабатывали неплохие деньги. Кто-то изобрелмикроорганизмы, поглощающие разлитую нефть, которые могли очистить изнутри дажекухонную плиту. Но их время еще не наступило. Фонд «Мона-1» увековечит ее имя.Он станет таким же легендарным, как «Фиделит и Магеллан» или «Николай II». Монабыла бы не прочь заняться бизнесом хоть сейчас, найдись хоть одна живая душа, готоваяв нее поверить. Если бы царство взрослых хотя бы чуточку приоткрыло дверь ипозволило ей войти!

Да, ее планы изумили и даже потешили дядю Райена. Казалось,он был заинтересован и заинтригован, а возможно, даже несколько смущен, однаконе изъявил ни малейшего желания помочь в претворении этих планов в жизнь.

— Тебе нужно еще учиться, — заявил он. —Хотя, не скрою, я глубоко поражен твоим знанием рынка. Откуда такаяосведомленность?

— Ты что, издеваешься надо мной? Оттуда же, откуда и утебя, — ответила Мона. — Из «Джорнал» и «Бэррон» [12].Кроме того, я получаю последние статистические данные в режиме онлайн в любоевремя дня и ночи. — Она имела в виду модем и множество информационныхслужб, с которыми имела возможность связываться. — Хочешь узнать, какойкурс акций на рынке? Не звони в офис, звони мне.

Помнится, услышав это, Пирс смеялся до упаду: «Простопозвоните Моне!» Однако дядя Райен был в самом деле поражен. Сыграла ли своюроль усталость после праздника Марди-Гра или нет, но перед уходом он весьманеосмотрительно заметил:

— Я искренне рад, что ты этим интересуешься.

— Интересуюсь! — фыркнула Мона. — Да я жду недождусь, чтобы поскорее приступить к делу! Но почему, дядя Райен, тыстановишься таким занудой, когда речь заходит о быстром росте капитала? А чтоты думаешь насчет Японии? Разве тебе не известно, что, уравновесив рынок ценныхбумаг США внешними инвестициями, можно получить мировую…

— Хватит, — оборвал он ее. — Скажи, кто будетинвестировать фонд «Мона-1»?

Ответ Моны не заставил себя ждать:

— Все!