Наконец-то! Она внутри дома на Первой улице!

Конечно, ее появление сопровождалось немалым шумом, и потомуМона на секунду замерла посреди ванной комнаты и прислушалась. Озираясь посторонам, она сумела разглядеть блеск старого фарфорового унитаза и мраморныйбортик душевой. На память ей вдруг пришел давний сон — последний из тех, вкоторых являлся дядюшка Джулиен. Он привел ее в этот дом и вместе с нейподнимался по лестницам.

Сейчас Мона уже наверняка позабыла бы подробности этого сна,если бы не записала его содержание в свой компьютерный дневник — в файлWSDREAMSJULIEN [6]. Там же были зафиксированы и все другиесны, связанные с дядюшкой Джулиеном. Теперь она вспомнила этот файл, которыйперечитывала много раз, однако воссоздать подробности самого сна никак неудавалось.

Дядюшка Джулиен включил виктролу, ту, которую так хотелосьзаполучить Моне, и начал танцевать. На нем был длинный стеганый атласный халат.Дядюшка говорил, что Майкл для их семьи чересчур хорош. Но даже совершенствоангелов имеет свои пределы.

— Понимаешь, Мона, абсолютное добро передо мной почтивсегда было бессильно, — произнес он со своим очаровательным французскимакцентом. Во всех снах он разговаривал с ней по-английски, несмотря на то чтоона прекрасно знала французский. — Но для окружающих людей, за исключениемсебе подобных, идеальный человек всегда является помехой.

Идеальный человек… В файл MICHAELона записала: «Великолепени восхитителен до чрезвычайности. Исключительное совершенство».

И далее сделала комментарий: «Мысли о Майкле Карри: послесердечного приступа он стал привлекательнее прежнего. Теперь он похож не то наогромное чудовище с раненой лапой, не то на рыцаря со сломанной рукой, а большевсего, пожалуй, — на хромоногого лорда Байрона».

Она всегда находила Майкла парнем что надо, так сказать,стоящим того, чтобы за него побороться. И не нуждалась в дополнительныхуказаниях на этот факт. Правда, слушая дядюшку Джулиена во сне, она лишний разутверждалась в своей решимости завоевать Майкла. Кроме того, Джулиенрассказывал ей о собственных любовных похождениях. О том, в частности, как начердаке особняка на Первой улице соблазнил бабушку Эвелин, которая тогда былане старше теперешней Моны. От их незаконного союза появилась на свет беднаяЛаура Ли — мать Гиффорд и Алисии. Перед смертью дядюшка Джулиен отдал бабушкеЭвелин виктролу.

— Убери ее из этого дома, пока не явились они, —сказал он. — Унеси ее подальше отсюда и сохрани…

— …Это был безумный план, — продолжал рассказыватьон Моне во сне. — Понимаешь, Мона, я никогда не верил в колдовство. Нонужно было что-то предпринять. Мэри-Бет начала сжигать мои книги. Она делалаэто прямо на улице, вернее сказать, на лужайке, унижая перед всеми моечеловеческое достоинство. Виктрола была для меня чем-то вроде маленькогоколдовства. Маленьким чудом, средоточием всей моей воли.

Пока Джулиен рассказывал о своем «безумном плане», Моне быловсе ясно и понятно, но когда она на следующий день попыталась восстановить впамяти их разговор, то поняла, что почти все забыла. Ну да ладно. Итак,виктрола. Дядюшка Джулиен хотел, чтобы она оказалась у Моны. Ей всегда было подуше разного рода колдовство.

Любопытно было бы узнать, что же произошло с этой проклятойвиктролой.

Джулиен навлек на себя все неприятности (если считатьнеприятностью то, что он спал с тринадцатилетней Эвелин) в тысяча девятьсотчетырнадцатом году, когда отдал виктролу Эвелин. Когда же та попыталасьпередать реликвию Моне, между Гиффорд и Алисией разгорелась страшная ссора.Девочке тогда думалось, что наступил самый черный день в ее жизни.

Она никогда не видела такой ожесточенной схватки междусестрами.

— Ты не отдашь ей виктролу! — в запале кричалаГиффорд.

Подбежав к Алисии, она влепила той несколько пощечин. Затемначала выталкивать ее из спальни, в которой находилась виктрола.

— Ты не имеешь никакого права вмешиваться. Она моядочь, а не твоя. Старуха Эвелин велела отдать эту вещь ей! — в своюочередь орала Алисия.

Несмотря на то что они дрались с ожесточениемдевчонок-подростков, бабушка Эвелин, которая все это время находилась вгостиной, просила Мону не обращать на них внимания:

— Гиффорд ничего дурного с виктролой не сделает. Раноили поздно она все равно станет твоей. Никто из рода Мэйфейров не способен ееуничтожить. Что же касается жемчуга, то пусть он пока хранится у Гиффорд.

Что-что, а жемчуг интересовал Мону меньше всего.

Своей непродолжительной речью бабушка Эвелин исчерпала запаскрасноречия на три или четыре недели вперед.

После этого скандала Гиффорд тяжело заболела и провалялась впостели несколько месяцев. Ссора истощила ее жизненные силы, чего, впрочем, иследовало ожидать. Дяде Райену пришлось увезти ее в Дестин, во Флориду, чтобыдать возможность отдохнуть на взморье. Приблизительно то же самое произошло ипосле похорон Дейрдре. Здоровье тети Гиффорд вновь так сильно расшаталось, чтоРайен в очередной раз отправил ее в Дестин. В тяжелые минуты жизни она всегдасбегала в свое прибрежное жилище — современный дом, никоим образом не связанныйни с какими таинственными историями. Там на белом песчаном пляже под плескпрозрачных волн ее душа находила покой и умиротворение.

Но самое ужасное для Моны было то, что тетя Гиффорд так и неотдала ей виктролу! Однажды Мона поставила вопрос ребром и потребовалаответить, где находится вожделенный предмет, на что тетушка Гиффорд ответила:

— Я отнесла ее на Первую улицу. Вместе с жемчугом. Неволнуйся, они спрятаны в надежном месте — там же, где хранятся остальныепамятные вещи дядюшки Джулиена.

Услышав это, Алисия возмутилась, накричала на Гиффорд, исестры снова сцепились в драке.

В одном из снов дядюшка Джулиен танцевал под музыку спластинки, стоявшей на виктроле. «Это вальс из „Травиаты“, дитя мое, —сказал он Моне, — весьма подходящая музыка для куртизанки». Джулиенкружился в танце под щемящее-проникновенное звучание высокого сопрано.

Хотя обычно редко удается воспроизвести приснившуюсямелодию, на этот раз девушка на удивление хорошо ее запомнила и слышаладостаточно отчетливо. Как очаровательно она звучала! Позже, когда Мона стала еенапевать, бабушка Эвелин узнала знакомую музыку и сказала, что это вальсВиолетты из знаменитой оперы Верди.

— Я слышала ее на пластинке Джулиена, — сообщилатогда ей бабушка Эвелин.

— Как же мне заполучить виктролу? — помнится,спросила Мона в своем сновидении.