Глава 6

Я сказала себе, что не пойду разговаривать с Крисом Пилкер-Джонсом. И я действительно не собиралась этого делать. Но потом подумала, что Джеймсу ни за что не вытянуть из него правду, а вот мне, может быть, удастся. В таком случае вдруг получится решить загадку Три сразу, на месте.

Исходя из нашей теории, Крис, как и Люс, раскрыл секрет Логана. Оставалось лишь выяснить, что ему известно. Задача, конечно, не из легких. Нужно было подумать, что предложить Крису в обмен на информацию, а для этого – сначала разузнать, чем он интересуется. Сделать это было тоже непросто, поскольку он только недавно перешел в старшую школу, и в других обстоятельствах я бы вообще не обратила на него внимания.

– Ты знаешь что-нибудь о Крисе Пилкер-Джонсе? – спросила я Адама, когда на следующей неделе мы встретились в школе.

Перемена подходила к концу, мы стояли на дальнем краю двора, глядя, как девятиклассники играют во фрисби.

– Не знаю даже, кто из них – он, – ответил Адам.

Я кивком указала на прыщавого мальчишку, который со смехом пытался выхватить у приятеля солнечные очки. Крис был долговязый и неуклюжий, как щенок, со слишком крупными для по-детски маленького лица чертами.

– Я бы на него и не взглянул, – сказал Адам.

– Его родители – юристы. Он состоит в школьной команде по гребле, но не ходил на занятия из-за травмы. Вроде бы все относятся к нему неплохо, но он не самый популярный парень в классе.

Адам прищурился:

– Не любит быть на отшибе, все время лезет в самую гущу, – заметил он. – Пытается привлечь внимание шуточками и эксцентричными выходками. Честолюбивый, старается проявить себя. – Он повернулся ко мне. – Как тебе такая оценка?

– Десять из десяти, – кивнула я.

– С чего вдруг такой интерес к случайному девятикласснику?

– Нужно получить у него кое-какую информацию, – небрежно ответила я. – Часть одного дела.

Но Адам не купился на мой равнодушный тон.

– Того самого, из-за которого ты так разволновалась на встрече выпускников?

– Нет, – солгала я. – И перестань меня анализировать. Я прямо вижу, как у тебя в голове шестеренки завертелись, мне это не нравится.

– Считай, что это горькая пилюля, которую ты вынуждена регулярно принимать, – ответил Адам. – Так что такого, по-твоему, знает этот Крис?

Я бы предпочла не рассказывать, но тогда мои шансы выяснить что-либо уменьшились бы в разы.

– Что-то про Логана и некий разговор в душевой, о котором до меня дошел слух. Ты ничего об этом не слышал?

– Нет. – Адам явно заинтересовался. – Почему ты спрашиваешь про Криса меня, когда у тебя под боком есть человек, который может помочь?

– Кто же?

Адам взглянул на меня так, будто это очевидно.

– Твой брат.

Я вернулась домой только к самому ужину, и это вышло не случайно: как бы тоскливо и одиноко мне ни было в школе, дома я чувствовала себя еще хуже.

Войдя, я застала следующую сцену: папа, взобравшись на стул, обмахивал детектор дыма бумажной папкой, мама выскребала из формы для запекания в мусорное ведро некую обуглившуюся субстанцию, которая, видимо, раньше была едой, а мой брат Зак, стоя у открытого окна (наверное, мама велела его приоткрыть), играл на телефоне.

Папа, судя по смущенному лицу, забыл выставить таймер на духовке и теперь мысленно готовился к не самому приятному вечеру.

– Можешь накрыть на стол? – обратилась ко мне мама.

Резкость в ее голосе подсказывала мне, что я угадала: атмосфера накалялась. Руби путалась у нее под ногами, клянча кусочек.

Я сразу обратила внимание на мамин наряд: она была одета в сшитый на заказ брючный костюм, который обычно доставала для встречи с важными людьми, что в последнее время происходило крайне редко. У мамы была куча одежды на все случаи жизни. Отдельный образ для пресс-конференций и отдельный – для интервью СМИ. Парадные платья, которые нельзя было путать с платьями для благотворительных вечеров. Туалеты для утренних шоу и классические комплекты «мы с тобой на одной волне», состоящие из джинсов свободного кроя и рубашек навыпуск, – их она надевала, чтобы не казаться чужестранкой или суровой дамой. Конечно, мама не была чужестранкой: она родилась в Вирджинии в семье китайских эмигрантов. Но действительно могла показаться суровой, в том смысле, что умела видеть окружающих насквозь и не желала пускать каждого встречного в свою личную жизнь.

Теперь мама в основном носила «костюмы для реабилитации после социального краха» – так я называла про себя ее мешковатые штаны и свободные рубашки, в которых она ходила изо дня в день и даже, возможно, спала, – ну и, конечно, халаты.

Похоже, мама встречалась с очередным потенциальным клиентом из ивент-индустрии. Она пыталась найти работу с тех самых пор, как случилась Катастрофа. Но, судя по ее настроению, опять ничего не вышло.

Я следила за тем, как мама разрезает упаковку замороженных овощей и вываливает их в салатник, и не могла придумать, что сказать. У нас были не самые лучшие отношения, и я старалась как можно реже попадаться ей на глаза, чтобы лишний раз не ссориться.

– Как у всех прошел день? – спросила я, доставая тарелки из буфета.

– Нормально, – сказал папа.

– Нормально, – пробурчал Зак.

В комнате повисла тишина. Мы ждали ответа мамы.

– Нормально, – сказала она и принялась озабоченно расставлять посуду на столе, чтобы избежать расспросов. – Ты все время где-то ходишь, – обратилась она ко мне. – Возвращаешься поздно.

Я видела, что мама тоже сканирует меня: мою одежду, обувь, волосы, тяжелый рюкзак. Рассказали ли они ей о том, как я провела день? Где была?

– Подтягиваю отстающих, – пояснила я.

Зак вздернул бровь, но я сделала вид, что не заметила этого.

Родители ничего не знали про мою подработку. Папа, возможно, нашел бы это забавным, но вот мама точно была бы в ужасе. Поэтому я говорила, что занимаюсь дополнительно с учениками младших классов. Это объясняло, откуда у меня берутся деньги, и давало возможность уходить из дому, когда нужно. Зак догадывался, что к чему. Он недавно перешел в школу Святого Франциска, и до него доходили слухи об услугах, которые я оказываю. Но брат редко отрывался от телефона и тем более не делился информацией с родителями.

– Все это есть в календаре, – добавила я.

Хотя со стороны казалось, что родители спокойно относятся к моему отсутствию, у нас был общий онлайн-календарь, в котором все члены семьи отмечали свои мероприятия. Мы так делали еще в те времена, когда папа был сенатором и приходилось планировать гораздо больше. Благодаря календарю мы всегда знали, кто и где в данный момент находится. Теперь родители использовали его, чтобы быть в курсе наших с братом планов, но, поскольку Зак редко куда-то ходил, следили в основном за моими передвижениями.

– Зачем ученикам дополнительные занятия в самом начале учебного года? – спросила мама.

– Им нужна помощь с написанием сочинений и школьных докладов. Если отстанешь сейчас, то к промежуточным экзаменам тебя даже не допустят.

Мама посмотрела на меня очень вдумчиво и с сомнением, но ответ приняла.

Мы сели есть. Овощи были раскисшие и невкусные – мои родители обладали множеством талантов, но готовка в их число не входила. Салатник переходил из рук в руки, было слышно, как двигаются челюсти, ножи постукивают по тарелкам. Все молчали и практически не смотрели друг на друга. Через раскрытое окно до нас доносились голоса семьи из соседней квартиры. Там болтали и смеялись. Промокая губы салфеткой, мама прислушивалась к соседским разговорам. Мы все прислушивались. Над плитой гудела вытяжка, высасывая из комнаты весь воздух.

После ужина я поднялась наверх и успела перехватить брата до того, как он скрылся в своей комнате.

– Эй, – окликнула я, – что ты знаешь про Криса Пилкер-Джонса?

Зак бросил на меня подозрительный взгляд.

– А зачем тебе? Ты что, собираешься его «обучать»?

– Возможно. Какой он?

– Самодовольный. Слишком важничает. Любит приврать, чтобы казаться крутым.

– А если я хочу получить от него какую-нибудь информацию, что можно предложить ему взамен?

– Думаю, достаточно раздобыть ему поддельное удостоверение и пропуск на мероприятие для старшеклассников, – с нескрываемым презрением ответил Зак.

Неужели? Значит, Джеймс был прав, когда предложил достать ему приглашение на вечеринку.

– Это все? – нетерпеливо спросил Зак.

Я кивнула, и он закрыл свою дверь.