был похож на Кита, но мог принадлежать и Логану. Я перечитала записку, гадая, что имеется в виду:

«Я испугался честно признаться, кто я».

Я думала об этих словах, пока вела машину по извивающимся улочкам городка в тридцати милях от Александрии. С тех пор прошло два с лишним года, но признание не выходило из моей головы. Его мог написать каждый из нас.

– Эй, ау! Ты где?

Голос Джеймса вырвал меня из раздумий и вернул в настоящее.

– Задумалась, – ответила я.

Стояла дождливая осенняя ночь, мы, следуя указаниям навигатора в моем телефоне, направлялись к особняку в Маклине. Дороги были скользкие от напáдавших мокрых листьев, капли на ветровом стекле превращали вид за окном в произведение импрессиониста.

Я заехала за Джеймсом, поскольку мне было по пути. Умом я понимала, что направляюсь к его дому, но не осознавала до конца, каково это будет – остановиться на подъездной дороге, увидеть, как он открывает дверь и идет к моей машине. Мне всегда нравился его дом. Среди вычурных уродов стоял простой, выкрашенный голубой краской коттедж. Его окружал обычный газон, а со стороны фасада росла яблоня. Дом всегда напоминал мне Джеймса – такой же давно знакомый и уютный. Я была рада, что снаружи ничего не изменилось.

– У меня для тебя загадка, – сообщил Джеймс. Те же слова он говорил мне в детстве, когда мы сидели под столом во время очередного приема и скатерть приглушала разговоры и шаги взрослых, расхаживающих по залу. – Звезда команды по гребле встречается ночью в доме богатой пожилой вдовы со своим двойником. При этом их не связывают родственные узы. Зачем они встретились?

Из его уст это звучало как игра, словно мы снова пытались решить головоломку из книжки.

– Возможно, они проворачивают какую-то аферу, – сказала я. – Хотят заполучить наследство вдовы и пытаются обвести ее вокруг пальца. Может, у нее слабоумие и они захватили дом, а старуху отправили жить на чердак.

– Очень в стиле «Джейн Эйр», – заметил Джеймс.

Я постыдилась признаться, что не читала эту книгу.

– Дело в том, что звезда уже богата, – проговорила я. – Ему не нужно чужое имущество и наследство. Он вообще ни в чем не нуждается.

Навигатор велел повернуть направо.

– Он должен в чем-то нуждаться, – сказал Джеймс. – Точнее, чего-то хотеть. Богатые люди творят невообразимые вещи, чтобы получить желаемое. Так чего же хочет звезда?

Я снова вспомнила вечеринку у Логана и то, как он говорил про отца, не разрешившего ему заниматься актерским мастерством и рисованием.

– Он мечтает угодить родителям, – ответила я и в этот момент увидела между скользящими по стеклу дворниками фигуру, стоящую посреди дороги.

Я ударила по тормозам. Машина взвизгнула и вильнула вбок. Джеймс вскрикнул. Моя голова дернулась вперед. Боковым зрением я увидела, как Джеймс покачнулся и ударился виском об окно. Я зажмурилась, молясь, чтобы машина остановилась. И наконец все замерло.

– Что это было? – спросил Джеймс, тяжело дыша.

Я торопливо осмотрела себя, потом – его. Джеймс потирал висок, но в остальном, кажется, не пострадал. Затем пристально вгляделась в дорогу, она была пуста.

– Мне… мне показалось, я кого-то увидела. – Я была так потрясена, что не могла шевельнуться. Меня подташнивало. – Я же никого не…

Логично было бы выйти из машины и проверить, но я не могла. Слишком боялась того, что могу обнаружить.

– Ты хочешь сказать, сбила? – уточнил Джеймс. – Нет. Там никого не было.

– Ты уверен?

Джеймс выскочил из машины, чтобы удостовериться. Я пыталась рассмотреть выражение его лица сквозь капли дождя на стекле, но не могла.

– Никого нет, – сообщил Джеймс, заскакивая в машину. – Ты, наверное, увидела его. – Он указал на бронзовую статую в центре круговой развязки. – Какой-то генерал-конфедерат.

Я сползла на сиденье и выдохнула:

– Извини, из-за дождя было плохо видно.

– Конечно. – Джеймс озабоченно смотрел на меня.

– Ты в порядке? – спросила я.

– Да. А ты?

Я кивнула, хотя не была уверена в этом.

Позади просигналила машина.

– Ладно, ладно, – пробормотала я, трогаясь, и покрепче сжала руль, чтобы унять дрожь в руках.

Оставшуюся часть пути мы ехали в тишине, слушая стук дождя и скрип дворников по стеклу, пока механический голос навигатора не объявил: «Вы приехали».

Глава 8

Два года назад, в той жизни, которая теперь казалась такой же далекой, как сон, я увидела за окном нечто странное.

Я была у себя в комнате, пыталась писать сочинение о Джоне Мильтоне[7], но никак не могла сосредоточиться, в голову лезли посторонние мысли. Внезапно я заметила какое-то движение за занавесками. Отдернув их, я увидела полицейскую машину прямо перед нашим домом.

После того как однажды летом по нашему городу прокатилась целая серия автомобильных краж, местные жители собрали деньги на дополнительную охрану улиц, поэтому мимо нашего дома нередко проезжали полицейские. И все же мне стало не по себе. Задернув занавески, я повернулась к компьютеру. И в тот же миг краем глаза заметила за окном другую полицейскую машину. Или это уехала та же самая? Я снова выглянула. Улица опустела, все было неподвижно. Затем сквозь густую зелень деревьев я вроде бы уловила синий цвет, отблеск металла.

В доме через дорогу из окна гостиной выглядывала наша соседка Сьюзан. На что она смотрела?

Я спустилась на первый этаж. Родителей не было дома, брат гостил у приятеля. Вокруг было тихо, если не считать гудения пылесоса, с которым ходила Джини, оставляя на ковре за собой широкие светлые полосы. Почувствовав тошноту, я осторожно прокралась по этим полосам к входной двери, но не решилась выглянуть на веранду. Сьюзан таращилась на наш дом так, словно увидела что-то странное и необычное, и я поняла, что лучше не высовываться. Вместо этого прижалась к полоске матового стекла, обрамлявшей дверь, и попыталась рассмотреть происходящее сквозь нее. И тут на стекло упала тень и в дверь громко постучали.

Я похолодела. В другое время я спокойно открыла бы дверь, но вокруг дома вдруг воцарилась неестественная тишина. Затаив дыхание, я попятилась назад. Через стекло проглядывали цвета полицейской формы. В дверь позвонили, и звук эхом разнесся по холлу, но Джини, даже если и расслышала его сквозь рев пылесоса, не стала открывать.

Я взбежала наверх и позвонила папе на сотовый. Он не ответил, и я набрала маму, но ее телефон тоже переключился на голосовую почту. Календарь подсказывал, что оба на встречах; значит, ответят не раньше, чем через час. Можно было позвонить их ассистентам, но что я скажу? К нам в дом звонит полицейский, и я боюсь ему открыть?

Я застыла посреди своей комнаты, не зная, как поступить. Мне хотелось выглянуть в окно и узнать, что происходит, но я не желала, чтобы кто-то меня обнаружил. А может, я напрасно перепугалась? Может, в нашем квартале заметили что-то подозрительное и ведется обычная проверка. Возможно, они уже ушли.

В дверь снова позвонили, подтверждая свое присутствие.

Я набрала номер Люс. Она не ответила, и я написала ей:

«Привет. Ты здесь?»

Обычно она реагировала почти мгновенно, но в тот день ответа не последовало.

Пятница выдалась на редкость жаркой, хотя уже был конец сентября – первый месяц в десятом классе. В начале недели одна из моих подруг, Сесиль, пригласила меня и еще нескольких человек к себе в бассейн. Я не планировала идти; с тех пор как мы с Люс подружились, ребята из прежней компании стали казаться мне неприятными и самодовольными, и я понемногу отдалялась от них.

Но сейчас я запихнула купальник в сумку и прокралась вниз по лестнице. За домом вилась тропинка, которая огибала соседский участок и выходила на другую улицу. Я смахнула пыль с велосипеда, протащила его сквозь кустарник и помчалась в густую жару Вирджинии.

Дом Сесиль находился в десяти минутах езды на машине, в двадцати на велосипеде. Мы называли его «домом», но на самом деле это было нечто совсем иное. Особняк, имение – даже эти слова не могли целиком передать грандиозность сооружения. Наверное, лучше всего подходило определение «комплекс», поскольку родители Сесиль выполняли государственные заказы. Никто точно не знал, чем они занимаются,