– Что ж, спасибо за помощь. Я оставлю вам свой номер на случай, если кто-нибудь вспомнит что-то важное и захочет со мной связаться?

– Конечно.

– Спасибо. – Самсонов написал на бумажке свой телефон, кивнул на прощание и направился к двери. – Возможно, я еще заеду, – бросил он перед тем, как выйти на улицу.

Уже в машине, найдя одну из своих любимых песен Роби Уильямса «Supreme», полицейский набрал номер Дремина.

– Слушай, узнай, какая зарплата была у Йорга и Бончовска, – сказал он, когда тот снял трубку. – И еще: квартиры, в которых они жили, принадлежали им? Если да, то как и когда были приобретены, если нет, то сколько они платили за съем.

Отключившись, он мысленно подвел итог тому, что смог узнать в «Табии». Некто убивал членов клуба и отправлял после этого букет с количеством красных тюльпанов, соответствующим числу жертв. Как заметил Антонов, важно завоевать на доске преимущество, и неведомый шахматист уже взял у противника две фигуры – коня и ферзя. Что дальше? Очевидно, партия будет продолжена, но сколько всего намечено жертв? Неужели пять – как тюльпанов в букете? Однако на доске располагаются восемь фигур и восемь пешек. Пять – число странное.

Самсонов вытащил упаковку от цветов и еще раз взглянул на адрес поставщика. Надо съездить туда и попытаться выяснить, кто заказывал для «Табии» тюльпаны. Полицейский завел мотор и вывел «Олдсмобиль» на дорогу.

Кто бы ни играл в этой смертельной партии белыми, ему придется учесть, что теперь число его соперников увеличилось, потому что он, Самсонов, вступил в игру. И собирается выиграть во что бы то ни стало!

Цветочный магазин располагался в пятиэтажке на углу. Перед ним стояли два фургона с логотипами фирмы. В один из них грузили коробки и корзины с цветами. Водитель стоял рядом, держа в руках накладную и короткий карандаш. Он внимательно следил за тем, как его товарищи складывают товар в машину, и отмечал каждую новую корзину или коробку галочкой.

Самсонов поднялся по ступенькам и, толкнув стеклянную дверь, вошел.

В магазине было прохладно и пахло цветами. Они располагались повсюду: вдоль стен и на самих стенах, покрывали пол так, что казалось, растут прямо из него, ибо за бутонами и листьями нельзя было разглядеть ведра с водой.

Полицейский повернулся и едва не столкнулся с девушкой в форменной жилетке.

– Ой! – сказала она совершенно спокойно.

– Простите.

– Вам помочь?

– Да, хотелось бы. – Самсонов показал удостоверение. – Мне нужна информация о человеке, который заказывал у вас тюльпаны вот в эти числа, – он показал страницу блокнота с датами, когда на ресепшен «Табии» привозили букеты.

– Я должна посмотреть в компьютере, – без тени энтузиазма ответила девушка. – А вам зачем?

– Не могу рассказать.

Продавщица молча пожала плечами и, сев за стол, взялась за мышку. Минуты две она просматривала файлы, затем развернула монитор к полицейскому:

– Вот с этого телефона поступил звонок. Другой информации нет.

– Кто принимал заказ?

– Судя по датам, я.

– В обоих случаях?

– Угу. Это все, что вы хотели узнать? Мне работать надо.

– Голос был мужской или женский?

Девушка усмехнулась:

– Вы видите, сколько здесь было заказов? Думаете, я могу помнить, кто каким голосом…

– Но это же было совсем недавно. И всего один букет. А я вижу, что остальные заказывали большие партии. Оптом. В тот день было совсем мало таких заказов. А тюльпаны и вовсе никто больше не покупал.

Продавщица тяжело вздохнула.

– Ладно. Сейчас постараюсь вспомнить.

– Были звонки от женщин?

– Один или два. Но они заказывали не тюльпаны. Значит, голос был не женский.

– Уверены?

– Клясться не буду, но в целом… – девушка пожала плечами.

– Я запишу номер, с которого звонили, – сказал Самсонов, доставая ручку.

– Да ради бога.

Выйдя из магазина, старший лейтенант позвонил Дремину.

– Андрей, что там насчет номера, с которого Бончовска и Йоргу пришли эсэмэски со стихотворением? Удалось выяснить, чей он?

– К сожалению, нет, Валер. Номер был роздан во время рекламной акции компании сотовой связи. Чтобы его подключить, не надо заключать договор, достаточно положить на счет определенную сумму. Поэтому у компании нет никаких сведений об абоненте. Счет пополнялся через банкомат наличными. Так что и с этой стороны глухо.

– Напомни-ка мне телефонный номер.

Дремин продиктовал.

– Тот же самый абонент дважды заказывал цветы в шахматный клуб, – и Самсонов объяснил, о чем идет речь.

– Да он фантазер, этот наш убийца, – проговорил Дремин, когда старший лейтенант закончил. – Значит, каждый труп – это «красный тюльпан»? И осталось еще три?

– Похоже на то.

– Что дальше?

– Ты выяснил, на что жили убитые?

– Да. Зарплаты у них были скромные, оба работали по скользящему графику, имели много свободного времени. Тем не менее у обоих были куплены квартиры почти сразу после переезда в Россию. Платили в рассрочку, но исправно. И еще: я связался с банками, где Йорг и Бончовска открыли счета, так вот, у них были весьма приличные суммы, причем деньги поступали регулярно – дважды в месяц, иногда даже чаще. Приходили суммы от двадцати до шестидесяти тысяч. Примерно раз в месяц две трети суммы снимались.

– Сколько сейчас у них на счетах? – спросил Самсонов.

– У Йорга четыреста семьдесят тысяч, у Бончовска – шестьсот двадцать.

– Кто-нибудь имел доверенность на получение денег с их счетов?

– Да. Некий Лягушатников Владимир Анатольевич.

– И кто он такой?

– Тебе это понравится, – пообещал Дремин. – Лягушатникова хорошо знают наши коллеги в отделе по контролю за наркотой. Трудится дилером, в своих кругах известен под кличкой Фрог.

– Адрес есть?

– Есть, но только живет ли он там?

– Вот и узнаю.

– Записывай.

После Дремина Самсонов позвонил Коровину.

– Как там насчет операций на бедре? – с ходу приступил он к делу.

– В России никаких официальных операций ни Йорг, ни Бончовска не делали. Я связался с Полтавиным и спросил, нет ли на ранах следов предыдущих хирургических вмешательств. Ну там шрамов или…

– И как? – нетерпеливо перебил Самсонов. – Есть?

– Полтавин уверен, что нет. Говорит, это было бы сразу заметно. Разве что это была какая-то операция вроде лапароскопии.