нож из рук четвертого и воткнул ему в шею. Развернулся и почувствовал резкую пронзающую острую боль в левом боку, в глазах потемнело, и он повалился на землю.

«Пустыня»

Когда Ашэ выбрался из логова, на пустыню уже спустилась ночь. Все стихло, огонь догорел, а вокруг не было ни души. Он сел на большой камень, чтобы отдышаться. Его левый бок пронзила страшная боль, он осторожно сдвинул свой плащ, вся куртка была мокрой от крови. Ашэ поморщился. Он попытался залечить бок волшебством, но ничего не вышло, он был слишком слаб. Нужно было добраться до корабля, там были лекарства. Он поднялся, но потерял равновесие и едва не упал, снова опустившись на камень. Его дыхание было тяжелым, и он чувствовал жар во всем теле. Он огляделся, пред глазами все плыло. Собравшись, он, оторвал кусок от своего плаща и вскрикнул от пронзающей боли, которая от резкого движения впилась словно нож, в его тело. Стиснув зубы, он все же крепко перетянул, куском ткани свою рану. Поднялся, и, медленно пошел к скале, за которой был спрятан корабль. Он понимал, что корабль был далеко, слишком далеко, но выбора у него был не большой — умереть здесь или каким-то чудесным образом дойти до корабля. Становилось все холоднее, пар валил из его рта, но ему было жарко, он расстегнул ворот своей куртки. Появляющиеся и исчезающие в Разломе миры путали и без того мутное сознание, а отдалённый вой Разлома сводил с ума. Вскоре он, окончательно выбился из сил, и повалился на землю.

— Пепел к пеплу, прах к праху… Пепел к пеплу, прах к праху… — Забормотал он и провалился в темноту.

Он слышал звуки, ритмичные удары, кто-то бил в барабан и пел, он приоткрыл глаза и увидел свет. Горел костер, вокруг костра в медвежьей шкуре танцевал человек. Глаза Ашэ закрывались, у него не хватало сил держать их открытыми. Он сглотнул, его горло ужасно пересохло.

— Воды! — Едва слышным скрипящим голосом прошептал он, его левый бок пронзила резкая боль, он вскрикнул и открыл глаза, звуки стихли, а на него внимательно смотрел человек в медвежьей шкуре его глаза, были затянуты белой пеленой.

— Пепел к пеплу… — Сказал он и рассмеялся, его жуткий смех отдавался о своды пещеры гулким эхом, Ашэ снова провалился в темноту.

Яркое солнце весело над цветущей долиной, весело щебетали птицы, где-то вдали был слышен колокольчик, Ашэ сидел в своем домике, который находился на огромной развесистой кроне дуба, а его босые ноги свисали вниз. Они построили этот домик вместе с отцом. Из большого белого дома, стоящего внизу вышла женщина и крикнула голосом мамы:

— Ашэ, пора обедать!

Ашэ внимательно осмотрел женщину и не поверил своим глазам. Это была его мать! Он подскочил и только сейчас понял, что он ребенок, начал быстро спускаться по шатающейся лестнице, так торопился, что оступился и с криком с высоты рухнул на землю. Острая боль пронзила его, из глаз потекли слезы. Мать подбежала к нему и ее мягкие руки, прикоснулись к ноге и боль тут же ушла.

— Вот и все! — Улыбнулась она, успокаивая его своим мягким голосом. Подняла его на ноги, вытерла его слезы и погладила по голове. А он все продолжал всхлипывать, тогда мама его обняла и запела:

«Золотом усыпана земля,

И оно дороже дорогих камней

Потому что время к нам грядет

Нежных звучных чувств милей!»

Резкая боль прострелила левый бок, Ашэ открыл глаза. Сквозь небольшое отверстие в своде пещеры проникал солнечный свет. Пред глазами все плыло, он зажмурился и попытался сфокусироваться. Вновь широко открыл глаза. Он лежал в пещере, человека в медвежьей шкуре не было, костер не горел, справа от него стоял горшок, в нем было маленькое дерево. Тот самый бонсай, который подарила ему Астрид. Он улыбнулся и попытался протянуть к нему руку, чтобы дотронуться до листочков, но все тело онемело, и его пробивала дрожь. Он попытался приподняться, но тут же почувствовал резкую боль и снова провалился в темноту.

Ашэ сидел на диване в квартире Астрид, с пультом от телевизора в руках и жевал имбирное печение.

— Веном, ты не видел ключи от машины? — Послышался ее голос из прихожей, сердце Ашэ сжалось, а потом забилось быстрее от радости, он вскочил, и из прихожей в комнату вошла Астрид. В джинсах и футболке с пучком на голове и удивленно посмотрела на него, а он застыл, стоя на диване, с глупым выражением на лице, удивленно уставившись на нее.

— Астрид! — Радостно выдохнул он. — Ты здесь!

— Ну, да! А где мне еще быть? — Пожала плечами девушка. — Ключи от машины не видел, говорю? — Повторила она и начала шарить руками по столу среди бумаг. А Ашэ так и стоял не в силах пошевелиться, не веря своим глазам, он думал, что уже никогда не увидит ее, а теперь она стояла перед ним, настоящая.

— А вот они! — Воскликнула девушка, нащупав ключи, подошла к нему и потрепала его по голове, а он вытянулся, чтобы почувствовать тепло ее руки и прикрыл глаза. — Не шали! — Астрид внимательно посмотрела на него и заключила. — Ты какой-то странный сегодня! — Она направилась к выходу.

— Астрид! — Испуганно закричал Ашэ и спрыгнул с дивана, резкая боль пронзила его, он открыл глаза, вокруг было темно, ему понадобилось время, чтобы он смог разглядеть, что все еще лежит в пещере. Вокруг была тихо, только вой портала доносился издалека, и где-то капала вода, от этого звука его еще больше мучала жажда. Он вновь попытался встать, но скорчившись от боли, повалился на землю. Он еще долго бессильно лежал, слушая, как капает вода, пока снова не провалился в глубокий сон.

«Три ведьмы»

Ашэ открыл глаза, его голова была ясной, догорал костер, а сквозь дыру в своде пещеры проникал тусклый утренний свет. Светало. Он приподнялся, бок все еще жутко болел, но уже не простреливал болью, от которой его сразу покидало сознание. Рядом с ним лежал кожаный бурдюк, он схватил его, открыл пробку и жадно начал пить прохладную воду. Никогда в жизни он не пил такой вкусной воды. Он не отрывался, пока не впил все. Однако его жажда никуда не делась. Воды больше не было, Ашэ бросил бурдюк на землю. Попытался подняться, бок болел, он отодвинул плащ и увидел, что на его рану наложена чистая повязка. Он поморщился, собрав все свои силы, встал, и чуть