Звучит обнадеживающе.

– Хотелось бы, чтобы и завтра произошло что-нибудь этакое, и про сегодняшнее тоже быстро забыли.

Алек искоса смотрит на меня, на его губах расцветает каверзная ухмылка.

– Если хорошо попросишь меня, принцесса, то завтра я устрою это для тебя, сломав Соболеву не только руки, но и ноги. Как думаешь, сойдёт за грандиозное?

Едва не подавившись глотком воздуха, недоумевающе таращусь на Алека, но он в ответ на мою реакцию лишь смеётся, возвращая взор к дороге.

– Это – плохая шутка, Алек, – ворчу я. – К тому же, тебе не нужны проблемы.

– Не нужны, – соглашается он. – Но подобное удовольствие стоит этого.

Взгляд Алека наполнен чем-то неизвестным, что я не могу теперь понять: говорит он серьёзно или нет. Но потом я замечаю в глазах Алека темноту, затмевающую ясность его взгляда. Я люблю глаза Алека, больше, чем это можно представить, потому что они являются иной раз единственным, что показывает его подлинные эмоции. И сейчас взгляд – бездушный, нагоняющий тревогу.

– Он ведь даже ничего мне не сделал, – пытаюсь я склонить мысли Алека в другое направление. – Просто нёс непонятный бред. В какой-то степени даже казался напуганным…

Алек не замечает того, как я осекаюсь, задумываясь над тем, что же на самом деле значили его слова. Он два раза упомянул про мои глаза…

– Если бы сделал, то уже был бы мёртв, – прерывает Алек мои рассуждения, и они резко мрачнеют.

Мне не особо нравится, что он так спокойно выражается о смерти. С недавних пор она стала иметь совсем другое значение для меня. Когда она стала буквально окружать со всех сторон. Смертей слишком много, и даже если это гибриды, то это и не повод, чтобы желать кому-то подобного, несмотря на то, сколько они могут причинить зла. Мне становится слегка некомфортно из-за сложившегося разговора, и я ёрзаю на сидении, отыскивая в своей голове то, чем можно заменить данную тему. И нахожу это.

– Не хочешь наконец-то рассказать, чем ты сегодня занимался? – довольно непринуждённо начинаю я, хотя всё внутри меня требует прибавить давления.

Потому что Алек не торопится отвечать. Вместо этого он делает вид, что сосредоточен на дороге, обгоняя пару машин и перестраиваясь в правый ряд. Внимательно изучаю его лицо, гадая, что именно в подобные моменты творится у него в голове. Я бы умерла за шанс, хотя бы раз узнать его истинные мысли. Опустив взгляд, замечаю насколько резко Алек дёргает рычаг коробки передач, переключая скорость. Мой вопрос утопает в ревущих звуках мотора с каждой пройденной секундой, что начинаю сомневаться: задавала ли я вообще его. Собственное же злорадство всё убедительнее навязывает мне, что я не получу никогда от Алека стопроцентного доверия. Но внезапно, голос Алека затыкает моё злорадство.

– Очевидно, что глупостью. Так как это не стоило того, чтобы оставлять тебя одну.

– Алек, я… – тут же пробую сказать, но у меня ничего не выходит.

Он перебивает и говорит за меня.

– Я знаю, что ты на меня не злишься. Это я злюсь на себя, – он делает паузу, словно собирается с мыслями. – Понимаешь, я раньше думал: Соболев имеет что-то вроде маниакальной идеи, что он может получить любую понравившуюся ему девушку. И так было со всеми – он действительно добивался каждой, пока не появилась Несс. Но даже после инцидента со сломанный рукой Соболев не отпускал попыток с ней заговорить. Я был уверен, что сейчас, когда все думают, что мы с ней расстались, он попробует к ней подобраться. Но нет, его неожиданно заинтересовала ты, принцесса. Значит, всё дело во мне, в нашей с ним вражде, и он вряд ли отстанет от тебя после сегодняшнего.

Не понимаю, каким образом мы снова вернулись к Тимуру.

– Ты не можешь быть в этом уверенным, Алек. Возможно, он больше никогда не подойдёт ко мне.

– Зато я могу быть уверен в обратном: он не подойдёт к тебе, потому что я больше от тебя не отойду.

– Алек, это…

– Нет, принцесса, это – не глупо. Сегодня я понял главное. Я оставил тебя, чтобы отыскать хотя бы одного гибрида, рассчитывая, что Дам или Макар запросто почувствуют их присутствие, если они вдруг объявятся. Но я не подумал о другом: в то время, когда мы ждём нападения гибрида, угроза может исходить от человека. Они умны. Поэтому сейчас я должен не отпускать тебя из виду ни на секунду.

Я хмурю лоб, концентрируясь на том слове, которое оседает в моих мыслях. Кажется, остального даже не слышала.

– Они? – переспрашиваю я и чувствую, как сжимается мой желудок от странного чувства, вызванного этим словом.

Но Алек не отвечает. Минус десять процентов доверия, хотя вероятнее все девяносто. Понятия не имею, почему наш разговор обрывается именно на этом месте, но осознаю, что Алек чего-то не договаривает.

– Ладно, – произношу я, стараясь изо всех сил скрыть эмоции в голосе, но кажется у меня это не особо хорошо выходит, потому что начинаю язвить. – Тогда, возможно, нам всё же стоит поступить так, как я предлагала утром, и проводить всё время в поместье?

– Возможно, именно так нам и следует поступить.

Я не ожидала, что Алек настолько легко со мной согласится, и мой мозг не сразу это принимает. Требуется несколько минут, чтобы я всё осознала и ещё раз прокрутила в голове наш разговор.

– Ты искал гибридов? – спрашиваю я, найдя в его словах еще одну странность, и Алек едва заметно кивает. – Зачем тебе это?

– Потому что я не могу бездействовать, а у них есть ответы, – раздражаясь, бросает он, но потом быстро успокаивается, беря себя в руки. – Меня убивает эта тишина. Как будто это затишье перед бурей. Ни одного гибрида поблизости. Даже намёка на то, что они вообще существуют, и это после таких-то открытых действий. – Алек усмехается, но веселья в этом точно не слышится. – Словно они чего-то выжидают. И я ничего не могу сделать, чтобы это предотвратить.

Я была права. Вот оно. Контроль – самая уязвимая часть Алека, его личная «Ахиллесова пята». Нет контроля – нет его спокойствия. Хочу сказать ему что-нибудь подходящее, то, что смогло бы на него подействовать, но вырывается лишь хриплое:

– Алек…

– Не спорь, принцесса, пожалуйста, – просит он, даже не предполагая, что я и не собиралась больше этого делать.

Потому довольно быстро отвечаю:

– Хорошо.

Мы и так за сегодня переборщили с ежедневной дозой споров. Но моё согласие ничего не меняет. Настроение Алека оставляет желать лучшего, а у меня, как назло, в голове, кроме путаницы и желания расставить всё на свои места, ничего нет. Потираю ладонями бёдра, придумывая, что бы такого сказать, чтобы исключить воцарившуюся тяжесть в воздухе, только на сей раз не относящееся к произошедшему, и в итоге придумываю.

– И чем же мы будем заниматься сегодня в поместье?

Нарочито прибавляю к своему голосу затейливости, и Алек косится в мою сторону, зная, о чём я его спрашиваю. И на его губах наконец-то появляется пусть и едва заметная, но улыбка.