прямо спину и высунув язык. Он ни в коем случае не должен был опоздать туда, где его хозяину угрожала опасность. Пёс готов был погибнуть сам, но спасти того единственного человека, который был ему дороже всех людей на земле вместе взятых.

Увлечённый погоней, пёс не видел, как следом за ним из дверей ветлечебницы выбежала и Маргарита. Увидев, в какую сторону направился Плутон, девушка выскочила на проезжую часть Профсоюзной улицы и остановила первую же попавшуюся попутку — голубую «Хонду», за рулём которой сидел пожилой мужчина.

— Что случилось, дочка? — удивился водитель, обратив внимание на встревоженное лицо девушки, облачённой в медицинскую униформу.

— У меня собака сбежала, — на ходу придумала причину Маргарита, усаживаясь в салон. — Вон она бежит — видите?

Водитель посмотрел в ту сторону, куда ему показали, и действительно заметил бегущего в сторону Калужского шоссе щенка.

— Что же вы так невнимательны, — посетовал мужчина, трогая автомобиль с места.

— Дверь оказалась открыта, вот он и выбежал.

— Ничего, сейчас догоним, — уверенно заявил водитель.

Но в ответ услышал неожиданное:

— Нет, вы, пожалуйста, его не догоняйте — только сопровождайте в отдалении.

— Это почему?

— Он бежит за хозяином и приведёт меня к нему.

* * *

Осторожно ступая, Микис и его люди вскоре дошли до спрятавшейся в лесу одинокой дачи, огороженной каменным забором. Металлические ворота объекта были наглухо закрыты. А наверху, по обоим бокам, стояли видеокамеры, которые затрудняли неожиданное проникновение внутрь дачного комплекса. Увидев это, Микис принял решение обойти дачу справа и проникнуть внутрь в том месте, где нет видеокамер. И они двинулись вдоль забора. Пройдя метров двести, Микис приказал своим людям остановиться. Затем он попросил ближайшего телохранителя нагнуться и, ловко взобравшись на его спину, заглянул за забор. Это была глухая зона дачного участка с садом, где поблизости не было ни одного охранника. И Микис первым перелез через забор. Следом за ним то же самое сделал Иван, а потом и остальные. Последнему пришлось подавать сверху руку и подтягивать его до кромки забора.

Когда все десять человек оказались на территории дачи, Микис приказал:

— Седой и Кузьма идут к воротам и убирают часовых. Остальные идут со мной к дому.

Держа оружие наизготовку, группа разделилась на две неравные половины и продолжила движение.

У ворот стояли двое рослых мужчин и что-то обсуждали, сопровождая разговор смехом. К противнику они стояли спиной, однако из-за того, что пространство вокруг них было свободно от какой-либо растительности, подобраться к ним незаметно было невозможно. Тогда Седой и Кузьма добежали до ближайшего кустарника, который находился метрах в пятнадцати от охранников. Там Седой поднял с земли два обломка от кирпича и ударил один о другой.

— Ты слышал? — спросил один охранник у другого.

— Вроде стук какой-то был, — согласился с напарником его коллега.

Они тут же извлекли из-под пиджаков пистолеты и прислушались. Однако подозрительного шума больше не было.

— Показалось, — сделал вывод охранник, который услышал шум первым.

Они спрятали оружие, но в этот миг стук повторился.

— Надо проверить, — предложил первый охранник. — Я обойду кустарник справа, а ты, Сеня, слева.

Так они и сделали — достав «стволы», медленно стали приближаться к подозрительному месту. Когда до кустарника оставались считанные метры, из-под его листвы внезапно молнией вылетели два финских ножа, которые за считанные доли секунд преодолели расстояние до цели и точно вонзились в горло обоих охранников. Удары были рассчитаны настолько точно, что клинки вонзились под кадыки и от болевого шока охранники не смогли нажать на курки, упав на землю бесшумно.

Тем временем Микис и его люди, перебегая от одного кустарника к другому, добрались до асфальтовой дорожки, отделявшей сад от дачного комплекса. Сама дача была прямо по курсу, а справа была автостоянка, на которой стояли три чёрных джипа «Range Rover V8», возле которых курили ещё два охранника. И здесь Микис отделил от группы двух своих людей и отправил их разобраться с людьми на стоянке. И снова в дело были пущены ножи, только теперь их не бросали, а использовали как режущее оружие для ближнего боя. Подкравшись к жертвам сзади, им одним движением перерезали горло.

С момента проникновения на территорию дачи прошло уже около десяти минут и пока всё шло гладко — четверо охранников были убиты, причём бесшумно. Казалось, что и дальше людям Микиса будет сопутствовать удача. Но всё испортил охранник, который вышел на балкон второго этажа и увидел бегущих к центральной веранде незнакомцев. Он выхватил пистолет, однако выстрелить первым не успел — его опередил Антон, который снизу выпустил в противника несколько пуль, две из которых угодили ему в голову. Отброшенный назад, охранник разбил стеклянную дверь, бывшую у него за спиной, и рухнул на пол в гостиной, где в этот момент находились Максим Карпов и Вилкис Салюнас.

— Что за херня! — во всё горло закричал Карпов, отскакивая к дальней стене.

И в это время внизу началась такая интенсивная стрельба, что деревянные стены дачного комплекса буквально задрожали, а окна первого этажа стали разлетаться вдребезги.

Когда начался бой, Шорин стоял рядом с Микисом и в первые мгновения растерялся. Но в следующую секунду какая-то неведомая сила заставила его собраться и Иван открыл огонь из пистолета по врагам, которые стали выбегать из чрева дачи на веранду, паля во все стороны из оружия. Краем глаза Иван видел, что Микис, держа в обеих руках по пистолету, стрелял из них в обе стороны «по-македонски», укладывая одного противника за другим. Вскоре своего первого врага сразил наповал и сам Шорин, послав ему пулю точно в грудь, после чего тот взмахнул руками и рухнул на ступени веранды, как подкошенный. Однако никакой радости от этого Иван не испытал, впрочем, как и печали — им овладело какое-то безразличие, как-будто он выполняет какую-то монотонную рутинную работу, вроде забивания гвоздей. И если бы кто-то со стороны посмотрел сейчас на него, он бы подумал, что этот человек уже давно знаком с подобной работой — метко стрелять в людей из пистолета. При этом совершенно не боясь самому быть убитым. С какого-то момента Шорин перестал пригибаться и продолжал стрелять, вытянувшись в полный рост, не заботясь о том, что может служить прекрасной мишенью для врага. Неведомая сила вселила в него уверенность, что он неуязвим и не умрет, во всяком случае, до тех пор, пока не выполнит то, ради чего он сюда пришёл — не отомстит за своего отца. То же самое происходило в эти мгновения и с Микисом, который был