Ли понимал, что такое обвинение против Благих нельзя выдвигать голословно. Без веских доказательств оно могло быть признано клеветой, а это, в свою очередь, создаст угрозу для мирной жизни. На такую дерзость Ли не был готов. Поэтому ему оставалось только одно…

– Вэйлин?

Полукровка поднял глаза.

– Да?

– Мы избавим тебя от кровной клятвы.

Фрейя не шевелилась, боясь спугнуть момент. Она тихо лежала в объятиях Ларкина, положив голову ему на грудь. Ей хотелось навсегда остаться в этом блаженном состоянии. Было ли в тайной библиотеке ее отца какое-то заклинание, с помощью которого она могла бы возвращаться сюда снова и снова?

– О чем ты думаешь? – спросил Ларкин. Его теплое дыхание нежно коснулось ее лба.

– О магии.

Он тихо рассмеялся.

– Ты можешь думать о чем-нибудь другом?

Фрейя повернулась, желая взглянуть в глаза Ларкина. Она взъерошила пальцами его волосы, увидев в его очах сияние, которое было больше, чем просто отражение пламени масляных ламп.

– Да, иногда я думаю о тебе.

Он поднял брови.

– Только иногда?

– Делать это чаще было бы слишком больно, – призналась она. Но, увидев тень разочарования, мелькнувшую на лице Ларкина, девушка тут же пожалела о своих словах. Она не хотела, чтобы ее любимый грустил. Поэтому девушка наклонилась к нему и поцеловала. То недолгое время, которое было им отведено, нельзя было тратить впустую. Скоро она отправится в храм на поиски копии Черного Элемента. Фрейя не знала, найдет ли она книгу, однако девушка была обязана алхимикам и самой себе хотя бы попытаться это сделать. Даже если ради этого ей придется оставить Ларкина.

Однако даже если Фрейя могла бы остаться в объятиях Ларкина до самого утра, этого все равно было бы недостаточно. Ей не хватит его до тех пор, пока он не будет с ней рядом постоянно. Но эта мечта могла сбыться, наверное, только после того, как осуществится коронация, которой Фрейя так боялась.

– Тебе нужно уходить, – выдохнул Ларкин прямо ей в губы. Вероятно, он ощутил некую сдержанность в ее поцелуе.

Фрейя с грустной улыбкой кивнула. Ее сердце судорожно сжалось, а в голове уже формировались отговорки, как остаться с Ларкином. По правде говоря, это была только ложь, в которой она убеждала себя.

Прежде чем она смогла успеть поверить в эту ложь, Фрейя поднялась с кровати, ощущая на своем теле взгляды Ларкина. И тут же соскучилась по его близости. Принцесса собрала свою одежду и заметила миску с красноватой водой.

Кровь, пронеслось у нее в голове, но это не помешало девушке омыть этой водой бедра. Она не могла проникнуть ночью в самый священный храм страны, в то время как на ней еще не высохло семя Ларкина.

– Когда ты покидаешь город? – спросила она, застегивая рубашку.

Ларкин скрестил руки за головой и смотрел на нее сквозь полуприкрытые веки.

– Почему ты решила, что я покидаю город?

– Люди моего отца разыскивают тебя и не прекратят своих поисков, пока не найдут, – ответила она и присела на край кровати, чтобы надеть туфли. – Кроме того, там стоит твоя собранная дорожная сумка. – Она указала на стол, на котором лежал и его кинжал. – Так когда ты уезжаешь?

– Наверное, еще до рассвета. А ты?

– Послезавтра. – На следующий день после моей свадьбы.

Ларкин задумчиво кивнул.

– Когда мы снова увидимся?

Фрейя улыбнулась. Ей понравилось, что он спросил о том, когда, как будто было совершенно исключено, что они могут никогда уже не встретиться.

– Очень скоро, – с абсолютной уверенностью ответила она. Эти слова придали ей сил, необходимых для того, чтобы через мгновение покинуть Ларкина. Принцесса наклонилась к нему и подарила мужчине последний, мимолетный поцелуй, прежде чем на цыпочках выйти из комнаты, пройти вниз по лестнице и выйти из постоялого двора.

По дороге Фрейя настороженно оглядывалась. Конечно же, король направил гвардейцев на ее поиски. Но пока принцесса не видела поблизости ни одного из них.

Девушка глубоко натянула на лицо капюшон своего плаща и побежала, даже не оглянувшись на окно, за которым мерцал тусклый свет. То, что они разделили с Ларкиным, было чем-то совершенно особенным. До конца жизни Фрейя будет вспоминать эту ночь, и она не хотела, чтобы ее счастье омрачалось болью разлуки.

Прячась в тени, принцесса поспешила к сараю несколькими улицами дальше. Уже с расстояния нескольких футов она услышала шарканье копыт и громкое фырканье. Девушка ослабила поводья и освободила лошадь, которую Рэй так великодушно оставила ей. Она могла только надеяться, что у дипломата не возникнет слишком больших неприятностей из-за того, что та помогла Фрейе сбежать, но, кажется, этого и не следовало ожидать. Ведь женщина была тесно связана с королевским домом Зеакиса, с которым король Андроис, конечно, не хотел терять хорошие отношения.

Фрейя оставила золотую монету для пожилого человека, который так щедро предоставил ей свой сарайчик, и влезла на спину лошади.

За последние два часа в Вайдаре стало заметно тише. Свет в большинстве постоялых дворов погас, музыка в тавернах стихла. Тут и там по-прежнему играли в карты, а вокруг шатались какие-то личности, но, в общем, было тихо. Если не считать гвардейцев, которые патрулировали улицы в надежде отыскать принцессу. Но избегать их было легко, потому что Вайдар был большим городом, и никто, казалось, не ожидал, что Фрейя будет разыскивать именно храм.

До большого рога она добралась без происшествий. Узкая тропа, ведущая к вершине, была крутой и каменистой. Принцесса оказалась права в том, что говорила Элрою: ни одна карета не смогла бы проехать здесь. Одинокий всадник, напротив, мог справиться с подъемом без особых усилий. Фрейя погладила шею лошади и направила ее вверх по склону.

С каждой шагом воздух, казалось, становился все более разреженным и холодным. Облачка пара срывались с губ Фрейи, и девушка едва удерживалась от того, чтобы воспользоваться одним из огненных талантов, лежавших в ее сумке. Хотя свет принцессе был не нужен. Путь освещали огненные чаши, которые были установлены по бокам от дорожки и указывали направление к храму. Пламя трепетало в воздухе, и Фрейе казалось, что тени высохших деревьев плясали на ветру.

С сухих ветвей свисали записки. Их становилось все больше по мере того, как Фрейя приближалась к храму, и у самой молельни просительные письма усеивали ветки так густо, что, казалось, деревья были покрыты необычными листьями. Принцессе стало любопытно, читают ли эти прошения священники храма или погода постепенно разрушает их непрочитанными. Наконец лес слов рассеялся, и Фрейя остановилась перед святилищем. Холодный ветер насквозь продувал пустынное пространство, и волосы на шее девушки встали дыбом.