смогу простить. Я не смогу потом не ненавидеть тебя. Рыжий, ведь Морган погиб не за то, чтобы ты меня спасал, а за то, чтобы не дать им ключ от Фриланда. Рыжий, ведь там же наш Дом. Он же у самой Границы! Как Брестская крепость! – Я начал говорить спокойно, но теперь почти кричу. – Ты этого не сделаешь! Там же твои лисята! Там же Маша, Рыжий!

Я смотрю на него, пытаюсь поймать его взгляд, пытаюсь поймать в нем что-то живое. Но я не узнаю его, и не из-за камуфляжа и пистолетов, и из-за глаз. Я вообще не вижу его глаз. Светлые глаза Баламута ясны и пусты, как захлопнутые форточки. Он уже всё решил, и я не успею его отговорить.

– И ты думаешь, мне не пришло в голову всё то, что ты мне можешь сказать? – спрашивает он. И взглядывает на переговорщика. – Вы готовы?

– Готовы, – отвечает тот.

Я ничего не успею сделать. Если бы не каменная хватка сопровождающего, можно было бы попробовать прыгнуть и выбить у Баламута склянку – тогда она разобьется почти наверняка. Но, может, я успею в момент передачи. Должен успеть.

– Вы еще успеете наворковаться, – гремит динамик. – Действуй, оборотень.

– Сейчас, – Рыжий взглядывает на спецназовца. – Крышку закрою только.

Глава 32. Последний переход

1.

Светлые глаза Баламута вспыхивают огнем. Как у анимешного демона: трудно поверить, что это человеческие глаза. Он улыбается в тридцать два зуба. Он плотно завинчивает пробку и добавляет:

– И шнурки постираю.

Спецназовец спокойно поднимает свободную руку и очень аккуратно бьет переговорщика кулаком по темечку. Обаятельное лицо халдея обессмысливается, и он так же спокойно и молча оседает вниз. Тяжелое дыхание в эфире прерывается. Спецназовец хватает меня за шиворот, и мы втроем с Рыжим вваливаемся в вагон.

– Жми, шеф! – дико вопит Рыжий. – Вперед!

Спецназовец дает короткую очередь в пол (когда он успел забрать автомат?!) Во все стороны летят ошметки пластика. Вагон содрогается, захлопывая двери. И сразу двигается с места, быстро, привычно набирая скорость.

Баламут хохочет. Его глаза светятся, как неоновая реклама, он висит на поручнях и заходится хохотом, как полоумный. Автоматчик отпускает меня и знакомым жестом сдирает с лица маску.

– Прости, Мить, – говорит он. – Я... немного жестко там тебя…

Я понимаю, что не в состоянии вдохнуть.

– Больше всего мы боялись, что ты его узнаешь, – заходясь от смеха, выдавливает Баламут, – но ты бы там маму родную не узнал…

– Рыжий, прекрати истерику, – смущенно басит Морган. – Мить…

– Но ты же... он же…

– Что, ты поверил этому балаболу? – виновато говорит Морган. – А историю-то наплел, я сам чуть не заплакал…

– Я сначала даже предлагал сказать, будто это я его убил, – давясь хохотом, продолжает Рыжий. – Ну, чтобы забрать склянку... Но он сказал, что ты не поверишь, а нам было нужно, чтоб поверил...

Стоп-кадр: как в тумане, мой кулак летит прямо по направлению к его полыхающему диким весельем лицу.

2.

– Честно говоря, если бы я думал, что ты это так будешь переживать, я бы стал делать как-то по-другому, – виновато говорит Морган, передвигая рычажки на пульте.

– Ну а как ты думал, я это буду переживать?! Придурки... удоды... я ж там реально чуть не спятил…

Мы сидим в кабине пилота, вагон уже набрал привычную скорость и теперь, не останавливаясь, летит по оси. Самого пилота мы выпустили только что, две станции назад. Рыжий при этом безостановочно хохотал, болтал, охал и ощупывал скулу, Морган поминутно виновато просил у меня прощения, а я молчал и был зол как черт. Молодой бородатый дядька-пилот, выходя из вагона, оглядывался на нас с недоумением. Кажется, мы не очень вписывались в его представления о международных террористах.

Вертолеты заполняют мир вокруг громовым стекотанием, но из звуконепроницаемого аэрорельса мне кажется, что мы едем по кузнечиковому полю. Они не стреляют: кабина, по словам Моргана, пуленепробиваема, к тому же мы двигаемся чересчур быстро. Стреляя по такой быстрой мишени, можно запросто повредить «нерв». А при падении вагона бутылочка с эликсиром наверняка разобьется.

– ...Ну и вот, – продолжает Морган, щурясь вперед, – а потом я смотрю – он какой-то вовсе смурной. И говорит, причем глаза на мокром месте…

– Не было такого!..

– ...да было, было... «Ты, говорит, как хочешь, а я не могу. Митька же, говорит, у нас нежный, его же соплей перешибешь. Тявкни погромче, а ему уже страшно. Они ж там из него за час такое якитори сделают, что никакой Айболит потом обратно не сошьет». Ну, мы стукнулись лбами и придумали эту комбинацию.

– Между прочим, оба! – ревниво говорит Баламут. – А побили только меня! Морган, почему он побил только меня?

– Его тоже побью, – пробурчал я.

– Побей, – виновато говорит Морган, поворачивается ко мне и зажмуривается.

– Анбиливбл! Каваи! Когда ждать извещения о будущем бракосочетании? – экспрессивно восклицает Рыжий и смахивает