litbaza книги онлайнИсторическая прозаКонь Рыжий - Полина Москвитина

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 116 117 118 119 120 121 122 123 124 ... 217
Перейти на страницу:

– Дунюшка! Дунюшка! Приехали к дому Юсковой! Приехали!

– Пло-охо мне. Доктора надо! Доктора!

– В больницу ехать?

– В больницу? А мы где? А дома? А! Позови Евгению Сергеевну. Стучись в калитку. Скорее! Дворник там.

Ной забарабанил кулаком в калитку – железо зазвенело. Вскоре в прорезь кто-то выглянул:

– Кто приехал?

– Евдокию Елизаровну привез. Позовите Евгению Сергеевну, хозяйку.

– А што з ней зробилось? Больна? О, лихочко!

Старик-извозчик оглянулся на Дуню:

– Если в больницу – тут недалеко, господин офицер. Госпожа из такого дома, ай, ай! Из такого дома! Ну если бы кто другой, но из такого дома, Иегове!..

Из калитки вышла хозяйка в нарядном голубом платье, простоголовая, и удивленно уставилась на Ноя, будто он был ее должником. Она узнала, конечно, пассажира «России». Ной сообщил о печальном происшествии с Дуней.

– Есаул Потылицын? Да он что, с ума сошел? – Евгения Сергеевна помнила, конечно, есаула Потылицына, когда-то посетившего ее дом еще в прошлом году. Подошла к Дуне. – Миленькая, что с тобою? Ах ты, горюшко! Ну, к чему ты пошла на вокзал в такой день?! Ужасно. Была бы со мною в соборе, ничего бы страшного не случилось.

– В больницу мне. В больницу! – бормотала Дуня. – Только бы со мною был Ной Васильевич!.. Боюсь одна! Он назначен командиром особого эскадрона.

Евгения Сергеевна ничего не поняла.

– Кто назначен командиром особого эскадрона? Что ты, Дунюшка?

– Ной Васильевич. Я вам говорила – мы ехали с ним из Гатчины. Он со мною.

– Ах вот что! – Евгения Сергеевна взглянула на хорунжего. – Понимаю! Я могу позвонить в больницу, но ведь там ужасные условия, непостижимо ужасные. И как ты будешь там с Ноем Васильевичем? Это же невозможно. У меня есть доктор. И уход будет подобающий.

Дуня сжимала пухлую ладонь Евгении Сергеевны и, преодолевая боль, просила:

– А можно… Ною Васильевичу остановиться у вас? Вы же знаете… Если бы не он…

– Да я буду рада. Пусть остановится. А доктора я сейчас же вызову, – оглянулась на усатого дворника. – Павел, открой ворота.

И когда извозчик проехал в ограду и развернулся у резного крыльца, Евгения Сергеевна сказала двум женщинам, вышедшим из дома:

– Аглая и Маша, помогите Дуне!

– Разрешите, я занесу ее, – подошел Ной.

– Видишь, какое мое счастье короткое! – сморкалась Дуня, когда Ной бережно взял ее на руки и она одной рукой обняла его за шею. Женщина открыла перед ним дверь, и Ной понес Дуню по лестнице мимо беломраморной Венеры со стыдливо опущенной вниз рукой. Женщина сказала, что комната для Евдокии Елизаровны наверху; Ной пошел наверх по пушистому, мягкому ковру. В конце короткого вестибюльчика женщина открыла полустеклянную дверь со шторкою, и Ной внес Дуню в маленькую комнатушку с белеющей постелью на деревянной кровати.

Ной бережно опустил Дуню на постель; рука ее, соскользнув с плеча, вцепилась в полу кителя.

– Не оставляй меня, по-ожалуйста! – попросила Дуня. – Мне теперь страшно и жутко. Жутко. Я попрошу Евгению Сергеевну, чтобы ты был рядом. По-ожа-алуй-ста. Прости, что я была такая злюка в Белой Елани. Не дай мне погибнуть!

– Что ты, Дунюшка. С тобою я. С тобою.

– Поцелуй меня, пожалуйста!

Ной склонился и поцеловал Дуню в разбитые губы. Она опять вскинула ему на шею руки. Он должен быть с ней, всегда с ней! «Я тебя люблю, люблю, Ной! Одного тебя люблю и никого, никого не любила! – бормотала сквозь всхлипывания Дуня. – И ты будешь со мной, правда?»

– Дунюшка, Дунюшка! – отвечал Ной сдавленным голосом, будто Дуня перехватила ему горло. – Если бы сразу так, Дунюшка! И горя не было бы никакого.

– Ты от меня ускакал на Вельзевуле, и я потеряла тебя. Нашла и потеряла! Боженька! А я не хочу больше терять. Не хочу! Мне так страшно! Я все время, как есть, все теряю! И ты уйдешь. Никого со мной не будет. Никого! Я знаю: уйдешь! Уйдешь! От меня все уходят и уходят, как от Дарьюшки все ушли, и она утопилась! Боженька! Какие мы с ней разнесчастные!

Дунюшка горько заплакала. Женщина стала снимать с нее жакетку, ботинки. Вошла Евгения Сергеевна. Она успела отослать извозчика в больницу за доктором.

– С извозчиком я рассчиталась, – предупредила. – Прислуга тут сделает все, что надо.

Ной понял и пошел из комнаты. Евгения Сергеевна вышла следом и задержала:

– Вы офицер?

– Казачий хорунжий, Ной Васильевич Лебедь.

– Это правда, что вы назначены командиром эскадрона?

– Так точно.

– Буду рада, если офицер поселится у меня в доме. Представляю, что будет в городе, когда придут чехи, да еще беженцы нахлынут из России.

Ной сказал, что он не один, а с конем.

– Я видела. Конюшня у меня большая, господин хорунжий. Держала восемь лошадей, а теперь осталась тройка выездных да еще американский автомобиль. Жалею, что потратила на него капитал. Бензин надо доставать да шофера иметь, обходится в три раза дороже, чем содержать шестерку выездных рысаков. Пойдемте, я вам покажу мое хозяйство. – И первой пошла вниз по лестнице, дородная, холеная, изнеженная хозяйка-миллионщица.

Вечер выдался удивительно тихий и теплый; солнце недавно закатилось, и на небе играла зарница, предвещая хорошую погоду.

– А я на пароходе вообразила, что вы какой-то важный командир красных. У вас такой был недоступный и суровый вид. Дуня говорила про Гатчину; ну а кто и что вы – ни слова. Понимаю: вы и не могли представиться ни мне, ни его преосвященству на пароходе. Мы же плыли с красными! Только что плыли с красными! Даже не верится, правда?

Ной ничего не ответил; усвоил – с господами надо как можно меньше говорить.

– Эшелоны с нашими войсками и чехами не пришли еще?

– Встречать поехали господа офицеры.

– Как мы только пережили тиранию большевиков! – вздохнула «истираненная» хозяйка – розовощекая, голубоглазая, с драгоценными кольцами на пальцах, с серьгами в ушах и с дорогими приколками в уложенных волосах. И в том же тоне пострадавшей: – Вы же знаете: они ограбили банк! Какой кошмар! Губерния осталась без денег. А что они вообще творили? На моих заводах, рудниках и приисках установили так называемый рабочий контроль, и заводы, в сущности, стояли, а рабочие беспрерывно митинговали, митинговали восемь месяцев! Эти большевики только и научились устраивать беспрерывные митинги и забастовки. Ну, пусть бы! Так ведь требовали выплату заработка. За пустозвонство – заработки? Да что же это такое? Я отказалась от выплаты денег – капитал арестовали в банке. Дикий произвол!

Хозяйка показала просторную конюшню, и Ной выбрал стойло для Вельзевула; приятно пахла свеженакошенная трава. В деревянном гараже – лобастый заморский зверь под брезентом – автомобиль. Хозяйка приподняла брезент, и Ной полюбовался машиной.

1 ... 116 117 118 119 120 121 122 123 124 ... 217
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?