— Следующая станция Лобня, — объявил механический голос.

Фердинанд поднялся, вышел в тамбур и закурил. Лика стояларядом и морщилась от дыма.

«Ну да, я вижу, у меня трясутся руки. Ничего страшного. Явыйду на свежий воздух, пройду рощу и успокоюсь. У меня нет других вариантов. Яне могу полагаться на капитана Косицкого, на следователя Бородина. Я для нихстал первым подозреваемым. Они всерьез уверяли меня, будто я тебя убил. Лика.Ты видишь, насколько они тупы и бездарны? Устроили обыск у Ларисы, обшарили моюпустую конуру в коммуналке, но туда, куда следовало, не догадались заглянуть.Между прочим, во время обыска я нервничал сильней, чем сейчас. Оказалось,напрасно. В моем клоповнике кто-то постоянно стирает белье. Тазы стоят в ваннойи в кухне. Им не пришло в голову, что пистолет можно просто завернуть в несколькослоев полиэтилена и положить на дно таза с чужим замоченным, бельем. Это былонадежно. Ведь никто из коммунальных кумушек не станет стирать, когда в квартирепроисходит такая забава, как обыск. А французский журнал я сжег ночью напомойке. Там много фотографий, они могли догадаться. Я не хочу, чтобы онипришли первыми, у них нет смертной казни».

Поезд остановился, Фердинанд неловко спрыгнул, чуть неугодил ногой в щель между платформой и ступенькой. Лика поддержала его залокоть.

На станции он не стал ждать автобуса. Ему хотелось пройтипешком. Лика летела рядом, только он ее видел и чувствовал, больше никто. Онпереживал, как собственное воспоминание, то, что случилось с ней меньше месяцаназад, он дословно повторял про себя ее рассказ, как будто проверяя, хорошо ливсе помнит.

Через два дня после похорон тети Юки она приехала к Люсе, нозабрать ее не могла. У нее была какая-то срочная работа на фабрике. Люся оченьдолго не отпускала ее. На станцию Лика попала в половине двенадцатого ночи,оказалось, что две последние электрички отменены и следующая будет только вшесть утра.

Ночь была холодной. У станции стояли такси и частники, ноиз-за отмены электричек заламывали огромные цены, а у Лики было с собой оченьмало денег. Она решила вернуться и попроситься у Изольды переночевать. Пока шлапешком, начался дождь. Она промокла, замерзла и могла думать только о том,чтобы оказаться в тепле. Когда подошла к дому, увидела, что света нет нигде иворота заперты. Ей не хотелось звонить, будить детей, со стороны рощи былакалитка, Лика решила войти и тихонько постучать в окно комнаты Изольды.

Оказавшись во дворе, она услышала тяжелый, пульсирующий гул,он доносился как будто из-под земли. Потом послышался дикий, отчаянный детскийвизг. Она замерла, пытаясь понять, что происходит. Крик повторился, егозаглушили звуки тяжелого рока, такого тяжелого, что земля тряслась под ногами.И тут она заметила бледный дрожащий лоскут света, падающий на траву у каменногофундамента. Стараясь не дышать, она подкралась к маленькому подвальному окну,легла на землю и заглянула.

Ей открылся просторный каменный подвал, именно оттудагрохотал рок и неслись крики. Там пылало множество свечей. Посередине стоялнизкий широкий стол, накрытый церковной парчой. На столе извивались триобнаженных тела, одно мужское и два женских, вернее, детских, потому чтосемнадцатилетние близнецы Ира и Света казались ей детьми. Рядом стояло высокоесооружение, похожее на трон. На нем каменной глыбой восседала Изольда в черномбалахоне, курила и молча наблюдала за происходящим. У ног ее валялось что-торозовое, и в первый момент Лике почудилось, что это расчлененный младенец.Голова, туловище, руки, ноги. Ее сильно затошнило, она зажала рот ладонью.Приглядевшись, поняла, что это всего лишь кукла, поломанный пластмассовый пупс.Потом заметила еще один клубок голых тел в углу, на соломе. Два мальчика и дведевочки. Одна из них Люся. И в этот момент что-то взорвалось у нее в голове.Она успела услышать странный тупой треск, и стало темно, словно ее мозгперегорел, как электрическая лам почка.

Очнулась она в постели, на белоснежном крахмальном белье. Воткрытое окно лился солнечный свет, трепетали голубые занавески, шуршалилистья, пели птицы. Рядом сидела Изольда в белом махровом халате, с мокрымиволосами. Лицо ее блестело от крема. Она кончиками пальцев отбивала быструюбесшумную дробь по жирным щекам.

— Как вы себя чувствуете? — спросила она, заметив, что Ликаоткрыла глаза, — Вы нас ужасно напугали. Разве так можно?

— Что это было? — произнесла Лика, едва шевеля сухимигубами.

— Сначала скажите, что вы помните, — улыбнулась Изольда. —Ох, я вижу, вам трудно говорить. Во рту пересохло. Вам воды или соку? А может,чайку?

— Воды. — Лика закрыла глаза. Голова болела, тошнило, былобольно смотреть на свет.

— Давайте я приподниму вас, — послышался рядом голосИзольды. — Неужели все еще так худо? Врач сказал, сотрясения мозга нет. Травмане такая серьезная, как нам показалось. А обморок случился из-за сильногоспазма сосудов головного мозга.

Лика жадно выпила воду, стало немного легче.

— Меня осматривал врач? — спросила она, вглядываясь вголубые спокойные глаза Изольды.

— Вы что, не помните? — Брови поползли вверх, глазаокруглились. — Не пугайте меня, Лиля, расскажите, что вы помните.

— Где Люся?

— Смотрит мультики в гостиной. Я не стала рассказывать ей,что с вами случилось. Сказала, что вы вернулись и остались ночевать. Зачем ееволновать, верно? Она сидит и ждет, когда вы проснетесь. Я обещала ее позвать.Так что же вы помните?

— Ни-че-го, — медленно, по слогам, произнесла Лика и закрылаглаза.

— Серьезно? Ну, тогда я вам расскажу. Охранник нашел васночью во дворе у забора. Вы были без сознания. Упали и ударились затылком обасфальтовую дорожку. Я разбудила Руслана, мы отнесли вас в дом, вы очнулись, ноне могли шевельнуться. Я вызвала «Скорую», они приехали буквально черезполчаса.

— Откуда?

— Из нашей лобнинской больницы. Там хорошие врачи, лучше,чем в Москве. Они нас успокоили, сказали, вам надо просто отлежаться, ничегострашного, осмотрели затылок, там здоровенная шишка. Вот, собственно, все. Эй,погодите, может, вам не надо вставать? Вы такая бледная, полежите еще немного.

Но Лика уже поднялась, осторожно встала на ноги. Головакружилась, тело дрожало от слабости, колени подкашивались. Она обнаружила, чтона ней чужая белая футболка.

— Ваша одежда промокла насквозь, — объяснила Изольда, — носейчас, наверное, все уже высохло. Хотите принять душ?

— Да, спасибо.

— Пойдемте, я вас провожу.

Под горячим душем ей стало легче. На локтевом сгибе оназаметила два небольших синяка с красными точками посередине, следы внутривенныхинъекций. На затылке под волосами нащупала большую болезненную шишку.