— Ну и чего ты переживаешь? — Петюня похлопал его плечу. —Ты же не виноват, тебя подставили.

— А на хрена ему менеджер, которого можно вот такподставить? — выкрикнул Радченко и схватился за голову. — Два варианта,понимаешь, Петя, всего два. Либо я кретин, либо вор. В первом случае меняпросто уволят, во втором замочат на хрен. Все. Третьего не дано.

— Ну а на самом деле кто ты? Строго между нами, Эдик.

— Чтоб она сгорела, — выкрикнул Радченко, почти не владеясобой.

— Коллекция или продавщица? — наслаждаясь нервной слабостьюсобеседника, уточнил П.П.

— Не знаю! Обе! — Радченко тяжело опустился на траву, но тутже вскочил и грациозно изогнулся, пытаясь заглянуть самому себе за спину, неизмарались ли светлые брюки.

— Да, плохо дело, Эдик, влип ты серьезно. Но ты неогорчайся, бывает хуже. Пару недель назад в торговом центре на СтаройБезыменской сразу два магазина взорвалось. Говорят, сопляки-экстремистыпошутили. А месяц назад в мебельном салоне у Кольцевой дороги полкило тротилабабахнуло. Там вроде чечены. Прямо мода какая-то пошла, торговые точкивзрывать. — П.П. положил руку Радченко на плечо. — Так что не переживай, берегинервы, Эдик.

Что ответил менеджер, Варя не слышала, они отошли слишкомдалеко. Выглянув из-за дубового ствола, она увидела, как они остановились,менеджер полез во внутренний карман пиджака. Несложно было догадаться, что Эдиквовсе не кретин, совсем наоборот. Он отсчитывал П.П. аванс. Они постояли ещеминуту и пошли назад, к ресторану. Варя быстро спряталась и услышала конецразговора:

— Ну, это не проблема, главное, чтобы они у тебя были готовык моменту выполнения заказа. Тебе человек позвонит, в тот же день передаст отменя большой привет и назначит встречу, — сказал П.П.

— А кто именно? Он сейчас здесь? — взволнованно спросилменеджер.

— Не суетись, — усмехнулся П.П. — Расслабься и получайудовольствие.

— Я должен заранее знать, все-таки такая сумма…

Они шагнули на веранду, и больше Варя ничего не слышала.Тогда, неделю назад, она не придала особого значения этому разговору. Ей былоприятно, что удалось так легко и незаметно влезть в интимные дела Петюни.Именно левые заказы были его интимом, а вовсе не юные красотки-провинциалки,которых он менял с поразительной скоростью. Пныря не терпел, когда его людиподрабатывали на стороне. Опять, как в случае с сочинской коронацией, онамногое знала, но не имела доказательств, которым поверил бы Пныря.

Иногда ей казалось, что, выслеживая П.П., подслушивая,крутясь рядом с ним, она рискует напрасно. Рано или поздно он заподозритнеладное, и ее шпионство может кончиться плохо. Она все время напряженнодумала, что такое должно произойти, чтобы у нее появилась возможность выложитьПныре всю правду о его верном псе Петюне.

Теперь она знала, что рисковала не зря. Бабахнул взрыв,погиб единственный любимый племянник Пныри. К этому моменту Варя имеладостаточно информации, чтобы начать действовать в своих интересах.

«Везет не только дуракам, но и беременным женщинам», — подумалаона, сняла с шеи тонкий шелковый шарф, накинула на голову и вошла в храм, где уобраза Пантелеймона Целителя ждал ее взволнованный менеджер. Кроме несколькихстарушек, прибиравших после вечерней службы, никого не было. Варя купила пятьсвечек, не спеша обошла образа, задержалась у правого притвора и, встретившисьвзглядом с менеджером, кивнула на открытую дверь. Из притвора можно былопопасть на задний двор храма, оттуда через калитку уйти незаметно.

— Я почему-то так и думал, что это будете вы, — быстропрошептал Радченко, поравнявшись с ней у двери.

— Уходим отсюда, — процедила Варя сквозь зубы, — за вамиследят. Черная «Волга» с антенной.

Он уставился на нее круглыми испуганными глазами, открылрот, застрял в дверях. Варя схватила его за влажную руку, поволокла наружу. Онибыли уже на улице, когда из церкви послышался громкий, сердитый старушечийголос:

— Бессовестный! В храм в Божий в трусах! Иди отсюда, иди, ясказала! Батюшка, батюшка, посмотрите, срам-то какой, сейчас милицию вызовем,пошел отсюда!!

Варя потянула менеджера за руку так резко, что он чуть неупал. Ей не надо было возвращаться, чтобы узнать, кто и почему мог вломиться вхрам в шортах, которые старушка свечница назвала трусами.

Глядя в окно электрички на проплывающий подмосковный пейзаж,Фердинанд Леопольдович Лунц видел перед собой лицо Лики, бледное, как туман, носовершенно живое. Он знал, что теперь, сколько ни осталось ему жить, пару часовили пару десятков лет, он будет видеть мир только сквозь прозрачные светло-серыеглаза Лики, только так, потому что собственное зрение ему больше не нужно.

По вагону медленно прошли три милиционера. Фердинанд сжалсяи перестал дышать.

«Дурак, — равнодушно сказал он самому себе. — У тебя на лбуничего не написано. Трус и дурак».

На прозрачных губах Лики задрожала грустная виноватаяулыбка. Так она улыбалась, когда не видела выхода.

— Нет, Лика, нет, — шепотом обратился он к немытому окну. —На этот раз я все буду решать сам.

— Что, сынок? — старушка напротив подалась вперед. —Повтори, я не расслышала.

— А? Нет, ничего, простите. — Фердинанд понял, что говоритвслух, и испугался. Однако как же не говорить, если вот она, Лика, глядит нанего и требует, чтобы он на ближайшей станции вышел из электрички, вернулся вМоскву, позвонил следователю Бородину и рассказал ему все?

«Я не верю им. Лика, — продолжил он уже про себя, стараясьне шевелить губами. — Они отменили смертную казнь, он будет жить долго, онприспособится к тюрьме, это его стихия. А потом объявят очередную амнистию, онотлично заживет на воле. Не смотри на меня так, я знаю, ты всех простила, дажеего. Тебе больше ничего не нужно. Но это нужно мне, попробуй понять. Вспомни,что ты чувствовала, когда заглянула в подвальное окошко. Я видел это окошко.Теперь оно замазано черной краской. Что им стоило сделать это раньше? И почемуименно в ту ночь отменили сразу две последние электрички? Неужели, чтобыкончился этот кошмар, понадобилась твоя жизнь? Неужели никто не догадывался,что творится в счастливом многодетном семействе? Туда приезжали толпыжурналистов, туда каждый день приходили учителя, и все были в полном восторге.Помнишь, как ты заплакала, когда узнала, что Люся беременна? Девочку тошнило ирвало, ты повела ее в платную поликлинику, чтобы проверили желудок, кишечник,ей сделали ультразвук брюшной полости и сообщили тебе потрясающую новость.Тогда ты поняла, что не сошла с ума, не было у тебя никакого обморока, никакихгаллюцинаций и кошмарных снов. Все, что ты увидела сквозь маленькое подвальноеокно, происходило на самом деле. Тебе надо было действовать разумно иосмотрительно или не действовать вообще. Но ты слишком была потрясена, тырвалась в бой, забыла об осторожности и не желала прислушаться к моим советам.Вместо того чтобы беспокоиться за собственную безопасность, ты волновалась, какЛюся переживет аборт, ты говорила, она такая маленькая, она испугается.Наверное, уже знаешь, аборта не потребовалось. И более всего тебя угнеталочувство бессилия, ты плакала оттого, что не могла защитить это странноенесчастное существо, единственное живое существо, которое ты любила, когда нестало Ольги и твоей мамы».