Неделю назад в подмосковном ресторане Пныря устроилочередное застолье. Был какой-то значительный повод, собралось очень многонароду. Ресторан сняли целиком, все пять залов.

В последнее время старый вор все чаще требовал, чтобы Варяприсутствовала на его праздниках, объясняя это тем, что среди приглашенныхмогут оказаться энергетические вампиры, а у нее какая-то особенная, здороваяаура, которая, как щит, прикрывает беззащитного старика от вредныхэнергетических потоков. Ему было плевать, что рано или поздно до Мальцевадойдут слухи о ее близком знакомстве с воровским авторитетом. Он пекся особственном здоровье, врачам не доверял, болезни считал результатом порчи, аВарю чем-то вроде витамина для укрепления иммунитета.

Идти на тот банкет в загородном ресторане она особенноопасалась, так как знала, что там будет несколько крупных предпринимателей,знакомых ее мужа. Мальцев улетал в Бельгию на какую-то международнуюконференцию именно в тот день, и ему, заместителю министра, могли запростопотом донести, что его молодая супруга прямо из аэропорта явилась насомнительный сабантуй. Варя решила подстраховаться, заранее нащебетала Мальцевув машине, по дороге в аэропорт, что ее пригласила в загородный ресторансокурсница, у ее приятеля день рожденья.

Дмитрий Владимирович относился спокойно к ее отдельнойжизни, не особенно интересовался, где и с кем она встречается, малейшеенедоверие считал унизительным для себя и для нее. Но тут вдруг напрягся, сталспрашивать, как зовут сокурсницу, чем занимается ее приятель.

«Может, я разучилась врать?» — испугалась Варя. Но потомпоняла, в чем дело. У загородного ресторана была дурная репутация.

— Когда вернешься домой, обязательно мне позвони, — попросилМальцев перед таможенным контролем.

— Конечно, ты как раз в это время приземлишься.

— И все-таки лучше бы тебе не ходить. — Он убрал прядку ейза ухо. — Придумай что-нибудь скажи, у тебя голова болит или мой рейсзадержался, ты сидишь со мной в аэропорту.

— Ага, я бы с удовольствием посидела с тобой в аэропорту, —кивнула Варя, — но мне придется ехать в пустой дом. И Светка обидится, онаужасно обидчивая. Объясни, в чем дело? Почему ты так не хочешь, чтобы я ехала вэтот чертов ресторан?

— Не лучшее место, — хмуро пробормотал Мальцев, — парумесяцев назад там случилась бандитская разборка со стрельбой.

— Серьезно?! — Варя сделала испуганные глаза.

Она отлично знала о перестрелке. Ее организовал сам Пныря.Заманил туда молодого зарвавшегося конкурента, за банкетный стол подсадилпровокатора, который устроил скандал, завершившийся стрельбой. Пныря любилвозвращаться туда, где ему удалось одержать победу, и пировать как бы на кровипобежденного противника.

Объявили, что посадка заканчивается. Варя обняла Мальцева,принялась целовать его в щеки, в губы, в глаза и прошептала:

— По теории вероятности, в течение года по крайней мере этоместо можно считать самым безопасным в Москве. Я тебя люблю, Митенька.

Сейчас, сидя в тени под полосатым тентом уличного кафе,потягивая вишневый сок через трубочку, Варя думала, что у ее драгоценного Мальцеваинтуиция отсутствует напрочь, как обоняние у безносого. Знал бы он, что тотвечер в загородном ресторане дал ей редкий, причудливый шанс спасти ему жизнь.

***

— Наркотики есть в доме? — спросил капитан Косицкий,поговорив с диспетчером «скорой».

— Я не знаю… понятия не имею. — Раиса испуганно замахаларуками. Олег промычал что-то. Приблизившись, капитан услышал гулкое, как изчерного колодца: «Не-е… не-е…»

— Да не собираюсь я тебя арестовывать, диспетчер сказал,тебе доза нужна, ломка у тебя, понимаешь? Можешь умереть запросто.

Олег трясущейся рукой показал на горло, попыталсяприподняться, помотал головой, и тут же скорчился от боли. Судороги усилились.

— Ладно, где лекарства у вас? — Капитан посмотрел на часы. —Что-нибудь сердечное есть? Раиса, опомнившись, кинулась к буфету. К счастью, вдомашней аптечке нашелся кардеомин в ампулах.

Косицкий сделал Олегу укол, дыхание стало спокойней, дрожьпочти прошла.

— Ну, можешь говорить? Адрес детского дома, быстро!

— Лоб…бня, — выдавил Олег с мучительным усилием и махнулрукой, указывая на телевизор потом принялся энергично крутить пальцем ввоздухе.

— Что, была телепередача про детский дом? — догадался Иван.

Олег закивал, показал рукой на потолок и опять закрутилпальцем, повторяя:

— Пле… пле…кам м…

— Ой, поняла! — удивленно воскликнула Раиса. — Я все поняла!Он мне говорил, что снимал свою дочку на видеокамеру. Там, на втором этаже, ясейчас принесу! — Она кинулась вон и вскоре вернулась с маленькой видеокамерой.Однако кассет не было, ни одной. Олег страшно возбудился, стал хрипловыкрикивать:

— Де…! Де…! Бли… блицы… — при этом почему-то вытягивая рукии показывая оба указательных пальца.

— Девки-близнецы сюда приезжали, наглые такие, они и стащилипленки. Больше некому, — не веря собственной сообразительности, медленнопроизнесла Раиса.

Подоспела «скорая». Бодрый пухлый доктор заявил, чтоопасности для жизни нет, состояние средней тяжести, абстиненция, плюсреактивный психоз.

— Что у него с речью? — спросил Иван.

— Моторная афазия. Персеверация. Он нас слышит и понимает,но сказать ничего не может, застревает на одном слоге. Бывает при нарушениимозгового кровообращения. Классический случай. Ну что, милый, методончику? —Доктор похлопал Олега по влажной щеке. — Я бы вколол тебе, от чистого сердца. Ятебя, дружок, отлично понимаю. Вколол бы, да нету. Бедные мы, видишь, какиебедные. Может, в доме найдется что-нибудь? — обратился он к Раисе. — Мы ужпопросим товарища капитана не заносить в протокол.

— Я не знаю, вот, возьмите, только помогите ему. — Раисатрясущейся рукой протянула врачу мятую купюру.

— Ай-ай-ай, женщина, нехорошо при работнике милиции. —Доктор весело подмигнул, купюра исчезла в кармане халата. Косицкий сделал вид,что ничего не заметил.

— Вы, товарищ капитан, арестовывать его приехали? — любезнопоинтересовался доктор.

— Нет. Допрашивать.

— Ну, это только через сутки, не раньше. Оклемается изаговорит, как миленький. Слушайте, а чего ж он так психанул, если неарестовывать? Им обычно все по фигу, кроме тюрьмы.

— Горе у него, сильное нервное потрясение, — горячозабормотала Раиса. — Он ни в чем не виноват и с наркотиками теперь покончит, вытолько помогите ему!