Весь процесс мышления все еще остается для нас загадкой, но я считаю, что попытка сделать мыслящую машину поможет нам лучше изучить то, как мы думаем сами.

Этот короткий разговор не включал какие-либо подробности о том, как он предложил запрограммировать машину, чтобы она могла думать, за исключением того, что «это должно быть похоже на обучение». Этот комментарий вызвал немедленную реакцию у Кристофера Стрейчи, сына Рэя и Оливера Стрейчи.

Хотя он вырос в семье отца — дешифровщика и матери — математика, Кристофер Стрейчи особенно не выделялся как студент, изучающий математику в Кингс-колледже с 1935 по 1938. После войны, когда он работал на радаре, он пошел преподавать в школу Херроу. Но идея искусственного интеллекта зацепила его внимание, как когда-то произошло и с Аланоми. В 1951 общий друг свел его с Майком Вуджером в Национальной Физической Лаборатории, и он приступил к написанию программы управления тягой для нового Pilote ACE. К маю он также работает с Руководством для программистов от Тьюринга, чтобы уметь пользоваться Манчестерской машиной. Вечером после трансляции передачи он написал длинное письмо Алану, с амбициозными планами:

… Существенным шагом будет, во-первых, научить машину саму программировать себя, исходя из очень простых и общих входных данных…. Будет очень удобно, если сообщения будут понятны… как только будет выведен подходящий вариант решения, все, что необходимо сделать — ввести немного обычных математических коэффициентов и символов и запустить специальную процедуру, скажем, «Программа», которая будет преобразовать все это в код, чтобы машина выполнила указанные операции. Это может показаться довольно утопично, но я думаю, что это, или нечто подобное, может стать возможным, и я думаю, что это откроет путь к созданию простой обучаемой программы. Я не думал об этом очень серьезно и долго, но как только я закончу программу Управления Тягой, намерен заняться этим всерьез.

Он думал о процессе обучения не только в аудиториях школы Хэрроу, но, играя в логическую игру «Ним» с другом нематематиком. Большинство математиков знали из старых «Математических Рекреаций» Роуз Болла, что существовало безошибочное правило для выигрышной стратегии, основанное на выражении количества совпадений в каждой области памяти в двоичной системе счисления. Мало кто, скорее всего, вывел это правило посредством игры, но друг Стрейчи заметил, что игрок, который смог добиться положения (N, N, 0) победил, оставалось лишь скопировать движения противника, чтобы уменьшить до (0,0,0). Это был элемент абстракции, достигнутый за счет человеческого ума, — вот что заинтересовало Стрейчи. Он разработал программу, которая может вести учет по выигрышным позициям и тем самым улучшить свою игру за счет опыта, но она могла хранить их только в индивидуальном порядке, таком как (1,1,0), (2,2,0) и так далее. Это ограничение вскоре позволило его другу победить программу. Стрейчи писал:

Мне кажется, что это ясно показывает то, что одной из самых важных особенностей мышления является способность замечать что-то новое, когда работаешь в незнакомой области….

И его утопическая «Программа» была преподнесена, как один из «проблесков идеи, как сделать так, чтобы на это была способна машина».

Интересы Алана были уже сосредоточены на биологии, но он все еще был заинтересован в разработке таких спекулятивных идей о механическом мышлении. В обсуждения в этот период времени были включены некоторые предложения, которые вылились в офисные системы регистрации или, что было более важно, в системы разведки «Hut 4»:

Машина будет обладать памятью…. Это будет просто список всех утверждений, которые были внесены в нее, или внесены ей самой, и все ходы, которые она совершила. Они будут перечислены в хронологическом порядке. Кроме этой простой памяти будет ряд «индексов опыта». Чтобы объяснить эту идею, я предлагаю форму, которую один из таких индексов сможет принять. Это, например, может быть алфавитный указатель слов, которые были использованы…. так что они могут быть рассмотрены в памяти. Другой такой индекс может содержать шаблоны мужчин на доске «Ход», которые имели место быть.

При сравнительно поздних стадиях, память может быть расширена, чтобы включить важные части конфигурации машины в каждый момент, или, другими словами, она начнет запоминать, какими были мысли. Это привело бы к появлению новых форм индексации. Новые формы индекса могут быть внесены в качестве специальных особенностей, наблюдаемых в уже использованных индексах….

Во многом то, что он делал — было выработкой своей собственной теории психологии с машиной (в основном воображаемой) в качестве платформы, на которой эта теория могла бы работать.

Учредительная Конференция По Манчестерскому компьютеру, (с 9 до 12 июля 1951 года), к которой Алан вернулся после отдыха за рубежом, была более приземленным случаем.

Эта конференция была последним появлением Алана, где он внес какой-либо вклад в программирование или в работу с компьютерами, и уже тогда он превращался в легенду или призрака из прошлого науки. Неопрятный и эксцентричный, он выжил в Кембридже 1930-х годов, здесь о нем узнали, но мало кто мог его понять.

Майк Вуджер выступил с докладом о сравнительной эффективности кодов машинных программ Манчестера и Национальной Физической Лаборатории. Алан пригласил его остаться в Холлимиде на неделю конференции. Его гость мог бы испугаться, если бы он знал, что Алан гомосексуалист, но он оставался в неведении. То, что он увидел на встрече, его не мало удивило. Это был хаос из горшков и кастрюль, полных сорняков и вонючих смесей, в которых Алан, в качестве своего хобби, выяснял, какие химические вещества можно сделать из природных материалов, и, в частности, проводил некоторые электролитические эксперименты. Майк Вуджер поначалу восхищался методом перевязки кирпичных плит, но затем не проявил полного понимания, когда Алан пытался объяснить свой прогресс в морфогенезе.

Это была биологическая теория, а не имитация или игра, и это была его любимая тема на тот момент. Наконец-то появилось что-то еще, в чем он был серьезно заинтересован, и о чем мог также рассказать. Как только новый компьютер был установлен и заработал, была создана имитация химических волн на идеализированном кольце клеток, «Гидра Тьюринга». После долгой работы он собрал набор гипотетических реакций, которые, при включении условий работы в первоначальном однородном “супе” будут иметь эффект создания стационарного пространственного распределения волн концентрации химического вещества. Это может происходить с разной скоростью с разными результатами: «быстрого приготовления» и «медленного приготовления», как назвал он их. Он также пытался решить проблему гаструляции, показывая, как случайные помехи в сфере могут привести к выбору определенной оси.

В этой работе он выработал уникальное чувство взаимодействия с тем, что было, в сущности, персональным компьютером. Это было похоже на диалог с Колоссом, хотя Рой Даффи, новый инженер по техническому обслуживанию, называл это «игрой на органе», когда он смотрел как Алан сидел за консолью и использовать ручное управление. Каждому, кто пользовался машиной, пришлось разбираться, как она на самом деле работает, потому, что когда магнитный барабан или электронно-лучевые трубки выходили из строя, нужно было вносить изменения в программу. В такой ситуации он мог просто наблюдать за «процессом готовки». Кроме того, у пользователя был полный контроль над работой машины и ее режимом вывода, и Алан иногда отображал биологические образцы на мониторах электронно-лучевых трубок или распечатывал контурные карты методами, разработанными к тому времени на кристаллографах.