class="p1">— Жива, Листопад. Чуть задело льдом бедро. Ерунда.

— Где ты?

— Тебе честно? — она отдышалась и медленно приподнялась на локтях, оглядываясь — ледник прекратил движение, замирая над ней. — Я… Где-то.

Утес заржал:

— Листопад, подтверждаю, я тоже где-то в глубокой заднице. Такой знаешь… Исторической — кругом слои известняка с красивыми доисторическими ракушками. Красиво, но малоинформативно.

Лин сдавленно выругался, а потом скомандовал:

— Леди, ты первая — выстрел из ракетницы. Попытаемся засечь твое местоположение.

— А можно я как-нибудь сама? А то выстрелю, а эта вся красота вокруг снова заколыхается и задвижется? Чувствую себя породой на ленте конвейера-дробилки.

— Это Утес, снова подтверждаю — что-то не хочется тут больше стрелять ни из чего. Это, вообще, что за штука была, а?

Ответил неожиданно Айк:

— Видимо, местная разновидность анобтаниума. И дальнейшее обсуждение не в эфире, парни. Это слишком серьезно.

— Есть, слишком серьезно. — буркнул Утес. — Только мы ваших ученостей не учили… По-простому нельзя?

— По-простому, — отозвался Лин, — это хрендостаниум. И все, никаких обсуждений в эфире, тебе же сказали… Леди…

— Да, Листопад? — отозвалась Ник, внутренне соглашаясь с ним, что обсуждать неизвестное вещество, способное уничтожать магию или всасывать её в себя, в прямом эфире и впрямь не стоит. Она встала, аккуратно опираясь на раненую ногу — доспех вскрыло прямо по неработавшему некроамулету защиты. Дюйм ниже или выше, и фиг бы броню прорезало. В броне что-то хлюпало, и Ник старательно не напоминала себе, что при ранении бедра можно лихо потерять до пяти пинт крови. Или до десяти? Она замотала головой — снимать доспех сейчас было бы верхом безалаберности. Оставалось надеяться, что наложенный доспехом жгут сработает. И вообще… Там царапина.

— Леди, попытайся выбраться на свободное пространство и сориентироваться, чтобы мы тебя нашли. Мы с Айком возле плато с ледником — оно стоит к земле под углом в девяносто градусов. Плато огромное, с него падает вверх хороший такой водопад — надеюсь, с твоего места его заметно. — Других ориентиров, где солнце обманывало, где компас не работал, а гравитация играла сама с собой, не было.

— Да, Листопад… — Ник огляделась в мешанине окружавшего её хаоса и выбрала путь между двумя сцепившимся скалами, врезавшимися в ледник — проход между ними выглядел более безопасным, чем узкая трещина, возникшая между скалой, укрывшей Ник, и вековым льдом. Там еще неизвестно, протиснешься или нет, а плазмы мало осталось. Магии же ни в округе, ни в самой себе Ник не чувствовала — доспех весь был присыпан серебристой пылью хрендостаниума.

Ник протиснулась между скал, выпрямилась на их теперь общей верхушке, прислоняя руку козырьком к глазам, чтобы лучше было видно. Скалы, пыль, шатающиеся в остаточных колебаниях летающие горы… Где искать плато с ледником, Ник не имела ни малейшего понятия. Лин со вздохом подсказал:

— Леди… Забрало опусти. Мы тебя видим — на экран уже выведен безопасный маршрут к лагерю. Тебя подобрать или…?

— Я сама полечу — ищите Утеса.

Лин сухо сказал:

— Хорошо, Леди. Увидимся в лагере.

И на сердце стало тепло — он верил в неё, несмотря ни на что Лин полностью доверял ей и верил. Хотя отчаянно хотелось на руки и в душ, а не хлюпать в лагерь в продранном доспехе. Брендону может не понравится то, что Ник уничтожила его ультру.

Костер и принца возле лагеря Ник заметила издалека. Проигнорировать столь рыжую макушку было сложно. Принц в развевающихся алых одеждах привстал с бревна, на котором изволил отдыхать, и приложил руку козырьком к глазам — видать, любовался прибытием невесты. Хотелось ругаться — ну почему принц заявился именно сейчас, когда хочется быть только с Лином и не отвлекаться на всяких высокомерных лордов? Очень красивых лордов, из тех, про кого говорят: мед, шелк и пламя. Ник проворчала про себя:

— Горький мед, драный шелк и ненужное пламя.

Лин тут же отозвался:

— Леди?

Она пожаловалась:

— Тут принц пришел, Листопад.

— Иии..? — влез так и не нашедшийся Утес.

— Иии да пошел бы он дальше, парни, вот честно!

Ник приземлилась перед лагерем, пробежкой гася скорость. Тело заныло от синяков, полученных во время болтанки. Назвать это контролируемым полетом или отступлением язык не поворачивался.

— Ответ неверный, Леди, — не отстал Утес. — Скажи же, что наш Листопад красивее, и нужнее, и вообще?

Лин не удержался:

— Утес, отставить — а то ненароком опять в гон упадешь. Мне только тебя для полного счастья не хватало.

Ник фыркнула, снимая шлем перед опустившимся на одно колено лордом:

— Завидуй молча, Утес — Листопад занят мной и прочно занят, лет на сто, не меньше. А то и больше.

Она поправила назад мокрые волосы, прилипшие ко лбу, и ей ни капли не было стыдно за нездоровый румянец на все лицо, на пот, текущий ручьями, на сбившееся дыхание, на пыль и царапины на щеках. Сейчас все, что беспокоило Ник, так это рана на бедре. И Лин.

— Моя леди… — ласково с придыханием сказал лорд, нагло рассматривая её знакомыми зелеными глазами. Ветер трепал его длинные, рыжие, шелковые локоны. О его скулы можно было порезаться — так остры они были. Губы лепил явно лучший в мире скульптор. Гладкости его кожи могла позавидовать любая красавица. Отшлифованный поколениями родовитых предков, изящный от фигуры до жестов, от одежд до последней пряжки на высоких ботинках, гибкий, хищный, слишком красивый и абсолютно ненужный принц… Лин в разы человечнее и нужнее Ник, чем это бледное, усыпанное веснушками чудо с кольцом в руке.

— Прости, мне не до тебя… — Ник нажала на кнопку распаковки ультры.

Принц понятливо встал с колена:

— Ни грана изящества за все эти годы, Семечка. Ни грана…

— Прости, что не разочаровала. — Ник вылезла из доспеха, пережимая рану на бедре — длинную, но, к счастью, неглубокую.

Она похромала в сторону дома — там, у входной двери всегда стояла аптечка, просто на всякий случай.

Ник села на ступеньки, достала из аптечки медицинский степлер и замерла, рассматривая окровавленные джинсы — портить их не хотелось, дыра, прорезанная ледником, выглядела не хуже дизайнерской, а снимать штаны при принце — увольте! Тот и так чуть ли не ел её глазами, рассматривая с головы до ног. Отчаянно хотелось показать ему язык — чтобы не очаровывался. Впрочем, очаровать кого-либо после рейда было сложно. Ник отодрала присохшую к ране джинсу, включила степлер — он загорелся фиолетовым светом стерилизатора, и… На бедро легла теплая ладонь принца:

— Позволь мне, Семечка…

— Не называй меня так.

Принц задумчиво выгнул бровь:

— И как же тогда мне тебя называть?

— Ник.