подсовывал под руку то вечернее платье в пол, то такое сногсшибательное мини, что простора для фантазии лорда просто не оставалось. Ник не выдержала, устав бороться с собственным гардеробом, и в конце концов достала из походной сумки Линдро толстовку с эмблемой отряда, дополнив её теплыми шортами из гардероба — обиженный дом только ящик с шортами и не заблокировал. Дополняли наряд зимние плотные чулки и походные ботинки — туфли на каблуках Ник проигнорировала.

Лин, выносивший из дома коробку с сэндвичами и несколько пледов, только удивленно приподнял бровь, но промолчал. Знал, что дом обидчив.

Лорд сидел у костра, меланхолично наблюдая, как пляшет синеватое пламя — тут в зоне хаоса и не такое можно было увидеть. Тень от гор окончательно наползла на ложбинку, укрывая все мягким сумраком. Небеса продолжали грохотать, но уже почти привычно — никто не поднимал глаза вверх, высматривая опасность. Айк и Рик стояли у броневика и о чем-то переговаривались. Лин постелил пледы на свободное бревно у костра и подошел к замершей на полдороги Ник:

— Мы не будем мешать разговору, Ники. Но, если что, мы рядом. Ничего не бойся.

Она храбро улыбнулась:

— Присаживайся к костру с парнями — у меня от вас нет секретов. Айку все равно надо знать обо мне все, чтобы найти убийц Салли.

Лин возразил:

— Ты можешь потом сама все пересказать, ведь лорд может знать что-то совсем интимное, что-то, что ты захочешь сохранить в секрете.

Ник рассмеялась:

— Лиииин, ну что такого интимного он может знать, если он видел меня последний раз лет в семь-восемь? Не дури — там… — она мотнула головой в сторону костра, — ты мне будешь нужнее.

— Как скажешь, — согласился Лин.

— Да и… Я могу что-то не понять, пропустить, а мимо Айка и тебя точно ничего не пройдет не замеченным.

Он задумчиво наклонил голову на бок, посмотрел на лорда, усиленно делавшего вид, что не прислушивается, и рукой позвал парней:

— Пойдемте знакомиться с лордом…

Лорд желанием знакомиться ближе не горел. Он, не отвлекаясь от танца пламени, тихо сказал:

— Семечка, должен предупредить — я не буду ничего скрывать о тебе. Подумай дважды — захочешь ли ты, чтобы твои игрушки знали всю правду о тебе, а то ведь придется избавляться от них. Думай лучше — заводить новых игрушек хлопотное дело.

Ник еле сдержала гнев, заставляя голос звучать ровно:

— У меня нет игрушек, лорд. У меня есть друзья, которым я полностью верю.

— Зря, — Закат улыбнулся и наконец-то повернулся к ней. — Но это только твой выбор и жизни твоих… Друзей. Присаживайтесь к костру, будьте моими гостями — в отличие от Ник, я вашу неприкосновенность на этот вечер могу гарантировать, так что свою еду вы несете с собой зря…

Лин сел рядом с Ник, заботливо укрывая её пледом. Рик нагло опустился на землю — прямо перед ногами Лина, словно защищая его, он еще и коробку с едой поближе подтащил — знает, что за Границей территория фейри, и есть еду фейри тут последнее дело, хотя Закат радушно поставил перед ними корзину с фруктами и закусками. Айк присел с другой стороны от Ник, от него приятно пахло оружейной смазкой и железом — кажется, он совсем не доверял лорду. Только против лорда пистолет… Против лорда плазмомет надо брать.

Закат обвел всех светящимися в темноте зелеными глазами и сказал:

— Значит, моя леди решила возобновить помолвку, чтобы узнать свое прошлое? Я правильно понял, Ник?

— Да, — она стиснула руки в кулаки. Сверху тут же успокаивающе легла ладонь Лина. — Я ничего не помню о себе и о своей семье. А сейчас это стало очень важно. Именно поэтому я и позвала тебя.

Айк встрепенулся:

— Кстати, можно поинтересоваться, Закат?

Тот натянуто улыбнулся:

— Попробуй, Айк.

— Я правильно понимаю, что ты не видел Ник лет с семи..?

— С восьми, что точнее. Я её не видел с восьми лет. А что?

— Тогда как ты её опознал? Почему ты уверен, что это именно Семечка?

Лорд усмехнулся:

— Потому что она почти не изменилась. Она очень похожа… — он замер, не собираясь продолжать.

Ник подалась вперед:

— На кого я похожа? На мать? Или на отца? Или…

Закат громко рассмеялся, стуча ладонью по колену:

— Забавно… Забавно то, Ник, что ты с удовольствием носишь маску мрази, до которой я не добрался. Не убил — за него заступились и не дали закончить дело.

Ник выпрямилась и что было сил вцепилась в ладонь Лина:

— Я не ношу ничью маску. Я так выглядела всегда. С пятнадцати лет.

— Ниииик, ты была прелестным белокурым ангелом, если полиморфы могут быть ангелами. Уж поверь, я помню, как выглядела ты и как выглядела та мразь, чье лицо ты забрала себе.

Лин оборвал лорда:

— Кто такие полиморфы?

— Ник вам не рассказывала о себе? Впрочем, я бы тоже молчал, будь я полиморфом. Впрочем, нет. Будь я полиморфом, я бы сам проглотил клевер, чтобы не мучиться и умер бы от анафилактического шока.

Лин снова повторил:

— Кто такие полиморфы?

Закат бросил короткий взгляд на Ник:

— Ты точно не против правды?

Она еле смогла выдавить из себя:

— Я никогда не бегала от правды.

— Что ж… — задумчиво сказал Закат. — Я хвалю вашу храбрость, надеюсь, друзья Ник, что вам не придется быстро уносить отсюда ноги, чтобы спасти свои жизни. Я гарантирую вашу неприкосновенность этой ночью, но… Убивать Ник, чтобы остановить её, я не буду — она моя невеста. Это накладывает обязательства по защите, увы.

Лин опять старательно спокойно повторил:

— Кто такие полиморфы? Ты будешь отвечать? Или совершенно бессмысленно ждать от тебя ответа?

Закат выгнул бровь и все же тихо начал рассказывать:

— Когда-то… Один лорд желал возвыситься. Желал вырваться из-под власти Королевы. Он избрал очень интересный путь — он создал идеального убийцу. Лишенного жалости, сострадания, как вы сейчас говорите — эмпатии… Не признававшего никаких родственных уз, никаких привязанностей, никаких чувств. Вдобавок, этот идеальный убийца обладал интересной особенностью — изменяемой внешностью. Сегодня он ослепительная женщина, а завтра мелкий дракончик, а послезавтра соблазнительный наг. Да-да-да, никаких ограничений, все зависит только от фантазии полиморфа и его хозяина. Лорду одного убийцы показалось мало для возвышения, и он создал еще… А когда хватился — уже пошли дети, причем дети с тотальным контролем гормонов: вазопрессина, серотонина, дофамина, окситоцина, эндорфина… Это значит — никакой радости, никаких умилений при виде потомства, никакой любви, никаких привязанностей. Только подчинение цели — шантаж, воровство, убийства… Холмы на десятилетия погрязли