Отношения установились настолько теплые, что администрация Рейгана не раз обращалась в римскую курию за советом по международным вопросам. Столь тесные связи спустя десять лет дали повод журналу «Тайм» предположить, будто в 1982 году Рейган заключил тайное соглашение с Иоанном Павлом II о поставке денег и оборудования польской оппозиции. Понтифик отверг эту версию, назвав ее примером апостериорного мышления, когда на основе позднейших событий пытаются выстраивать более ранние[815].

В беседе с понтификом Рейган не скрывал своего намерения разрушить ялтинскую систему в Европе. О том же самом думал Иоанн Павел II. Польша как родина «Солидарности» и римского папы занимала важное место в этих расчетах. Уже 8 июня в речи перед членами палаты общин в Великобритании Рейган назвал ее центром европейской цивилизации, в подтверждение своих слов сославшись на «несогласие с насилием», которое продемонстрировали поляки[816].

Одиннадцатого июня Иоанн Павел II прилетел в Буэнос-Айрес. Официальной целью визита было посещение базилики Девы Марии в Лухане (70 километров от аргентинской столицы), месте, отмеченном покровительством Богородицы. На встречу с папой и для поддержки его «крестового похода за мир» слетелись члены Совета епископата Латинской Америки во главе с архиепископом Трухильо.

Посещение Аргентины — очередной повод заявить о том, что защита национальной безопасности — не повод нарушать права человека. Страна, где уже несколько лет шла «грязная война» с оппозицией, в ходе которой бесследно исчезло много тысяч человек, как никакая другая подходила для таких рассуждений. О судьбах «пропавших» Войтыла говорил еще в октябре 1979 года в ходе воскресной полуденной молитвы «Ангел Господень». Теперь ему представился случай сказать об этом в лицо виновникам преступлений. Понтифик не упустил своего шанса: в беседе за закрытыми дверями с новым главой хунты Леопольдо Галтьери он потребовал выяснить судьбу исчезнувших людей, о чем сам же и поведал журналистам[817]. Но Галтьери было не до расшаркиваний перед римским папой. Уже 18 июня его сместят с поста президента из‐за поражения в Фолклендской войне, а затем начнет разваливаться и сама хунта.

На литургию, отслуженную понтификом в Лухане, собралось до семисот тысяч человек. Аргентинцы спешили запить таблеткой веры горькую пилюлю поражения: 12 июня англичане пошли на приступ высот вокруг Порт-Стэнли, который спустя два дня сдался. В плен попало одиннадцать тысяч аргентинских солдат. Двадцатого июня война завершилась.

Шестнадцатого июня 1982 года проездом через Женеву римский папа вернулся в Ватикан. Днем раньше он выступил с речью в штаб-квартире Международной организации труда по поводу прав трудящихся, пересказав содержание Laborem exercens и раз сорок повторив слово «солидарность». В Польше эту речь восприняли как выражение поддержки одноименному профсоюзу — текст немедленно начал распространяться через самиздат[818].

* * *

В тот момент Войтыла плотно занимался вопросом нового кодекса канонического права, иначе говоря — основного закона римско-католической церкви. Прежний свод законов, составленный в 1917 году, опирался на светские образцы. Он был поделен на четыре части: «личности», «вещи», «процессы», «преступления и наказания». При таком подходе таинства и все относившееся к духовной жизни церкви проходило по разряду «вещей». Иоанн Павел II желал отойти от строго юридического метода в сторону более сакрального.

Эту проблему поднял еще Иоанн XXIII, создавший комиссию по изменению кодекса. Во время Ватиканского собора комиссия не действовала, а после его окончания работы велись вяло. Наконец, Иоанн Павел II, дважды прочтя старый кодекс (!), в феврале 1982 года собрал семерых экспертов из разных стран, чтобы завершить начатое. С февраля по ноябрь римский папа провел еще тринадцать встреч с экспертами — по четыре часа каждую! Наконец, 27 ноября 1983 года новый кодекс был введен в действие. Его предварило издание апостольской конституции Sacrae Disciplinae Legis («Законы священного учения»), в которой Войтыла объяснял суть нового свода законов. В 1988 году эти кодификационные меры будут продолжены реформой римской курии, а в 1990 году — составлением кодекса канонов восточных церквей.

Одновременно понтифик готовился к канонизации Максимилиана Кольбе. Но тут его поджидали внезапные трудности. Конгрегация по делам канонизаций заявила, что Кольбе нельзя причислить к мученикам, так как погиб он вовсе не за веру. Группа советников, которую собрал первосвященник для выяснения этого вопроса, пришла к тому же выводу. Как разобраться с этой загвоздкой? Ведь францисканец, несомненно, был святым. Павел VI, беатифицируя его, придумал определение «мученик любви», отсутствующее в теологии и каноническом праве.

Войтыле ничего не оставалось, как прибегнуть к своим властным полномочиям. Десятого октября 1982 года он вопреки мнению целого ряда богословов канонизировал Максимилиана Кольбе, заодно выдвинув новый критерий святости — мученичество в защиту человеческой личности. Формальное обоснование сильно попахивало казуистикой: раз христианство печется о достоинстве личности, следовательно, всякий, кто на него покушается, выступает против христианства.