В Португалии понтифик вновь едва не погиб. В первый же день его визита, когда он двигался из часовни Явления Богородицы к базилике, на него напал со штыком 32-летний испанский священник Хуан Мария Фернандес-и-Крон, бывший приверженец раскольнического архиепископа Лефевра.

Крона схватили, понтифик же, легко раненный в грудь (о чем узнали только близкие Войтыле люди), на прощанье благословил злодея. Тот прокричал ему в ответ обвинения в сотрудничестве с коммунистами и развале церкви. Казароли, получив известие о новом покушении, всю ночь молился за понтифика. Тот же, когда госсекретарь сообщил ему об этом, отозвался с внезапным сарказмом: «Следует ли так понимать, что в государственном секретариате наконец кто-то начал молиться?» [811]

На второй день пребывания в Фатиме Иоанн Павел II встретился с Лусией душ Сантуш, кармелиткой, последней из живущих свидетельниц чуда. С ее-то слов и были записаны все откровения. В свое время она просила о встрече с Павлом VI, но тот перенаправил ее к епископу Лейрии. Сестра Лусия давно вызывала раздражение у римской курии своими претензиями на роль гласа Богоматери и постоянными требованиями к Святому престолу и епископам. Войтыла, однако, всегда был открыт к народной вере и уделил двадцать минут знаменитой монахине. Церемонией посвящения всего мира Деве Марии, которую провел Иоанн Павел II, монахиня осталась недовольна. По ее мнению, церемония не могла считаться действительной, как и подобный акт в исполнении Пия XII, так как оба римских папы не собрали в Фатиме всех епископов мира. Иоанн Павел II отнесся к ее словам крайне серьезно[812].

Через две недели после возвращения из Фатимы Войтыла полетел в Великобританию. Первая в истории апостольская поездка римского папы в островное королевство готовилась давно. Однако вспыхнувшая война поставила ее под сомнение. Посещение главой Святого престола протестантского государства, находившегося в состоянии войны с католической страной, могло сильно задеть аргентинцев, да и не только их. Поэтому, вернувшись из Португалии в Ватикан, Иоанн Павел II созвал по этому поводу совещание аргентинского епископата. Южноамериканские иерархи, конечно, выступали резко против паломничества римского папы на землю их врага, но отменять поездку было поздно. Да и когда еще подвернется такой шанс? В итоге Иоанн Павел II принял совет архиепископа Вестминстерского Бэзила Хьюма сразу после Великобритании навестить Аргентину, чтобы никому не было обидно.

Двадцать восьмого мая, когда понтифик ступил на британскую землю, англичане пошли на приступ аэродрома Гуз-Грин возле Порт-Стэнли. Подданные Елизаветы II заходились в патриотическом восторге. Иоанн Павел II сильно рисковал, совершая визит в такой обстановке. Паписты, составлявшие 10% населения, и без того имели не лучшую репутацию в Великобритании, а уж их духовный лидер и вовсе считался историческим противником Соединенного королевства.

Встреча римского папы в лондонском аэропорту Гатвик получилась более чем скромной. Понтифик прилетел в Англию в качестве главы церкви, а не государства, поэтому из всех светских лиц его встречал лишь герцог Норфолкский, дальний родственник королевы (Норфолки — самая знатная католическая семья Великобритании). Ни самой королевы, ни премьера, ни кого-либо из министров не было; даже гимны не прозвучали, не говоря уже об орудийном салюте. Впрочем, и сам Иоанн Павел II в приветственной речи не упомянул ни Ее величество, ни Маргарет Тэтчер.

За четыре дня Иоанн Павел II успел посетить Лондон, Кентербери, Ковентри, Ливерпуль, Манчестер, Йорк, Эдинбург, Глазго и Кардифф. Двадцать девятого мая прошла его получасовая встреча с Елизаветой II. Войтыла пообещал молиться за ее младшего сына принца Эндрю, который сражался в тот момент на Фолклендах. В Кентербери, месте гибели святого Томаса Беккета, убитого в XII веке королем Генрихом II, Иоанн Павел II вместе с представителями других деноминаций зажег свечи в память новомучеников. Каждый из участников упомянул кого-либо из знаменитых христиан, погибших в XX веке. Так, Иоанн Павел II воздал хвалу подвигу Максимилиана Кольбе, баптистский пастор вознес молитвы за убитого нацистами лютеранского богослова Дитриха Бонхеффера, англиканский архиепископ из Африки — за застреленного в 1977 году Иди Амином примаса Уганды Джанани Лувуму, деятельница церкви пятидесятников — за Мартина Лютера Кинга, архиепископ Кентерберийский — за Оскара Ромеро, а православный митрополит — за русскую монахиню Марию Скобцову, добровольно принявшую смерть в газовой камере Равенсбрюка вместо другой заключенной. Кроме того, Иоанн Павел II и Роберт Ранси огласили совместную декларацию двух церквей — первую за всю историю[813].

Потом была месса на Уэмбли, собравшая до ста тысяч человек. А 30 мая римский папа встретился в Кристал Пэлэс с польскими эмигрантами. Лондон был неформальной столицей антикоммунистической эмиграции. В нем находились органы власти, продолжавшие традицию Второй республики. Поэтому без политики не обошлось. «Нельзя думать о вас, исходя из понятия „эмиграция“, — заявил Войтыла. — Нужно думать, опираясь на понятие „родина“… те, кто попали сюда в рамках боевых действий, не являлись эмигрантами. Они были Польшей, вырванной из своих границ… Польшей, которую пытались поделить, как это было в XVIII веке, навязав ей ужасную войну с превосходящими силами захватчиков… То, что мы привыкли называть английской Полонией, начиналось как самая настоящая Польша, сражающаяся за святое дело своей независимости невозможно, признавая за вами право быть особой частью Польши — правительством, армией, администрацией, структурами власти на родине и вне родины — невозможно… не уткнуться в эту болезненную оторванность, в которую превратилось ваше прекрасное, исторически неистребимое присутствие Польши вне Польши»[814].

Это было похлеще всех его антимарксистских выступлений. По сути в этой речи Войтыла перечеркнул всю официальную идеологему ПНР, поставив знак равенства между правительствами в Варшаве и в изгнании. За такое ему могли закрыть путь на родину. И закрыли бы, если бы партийцы не нуждались в нем.

По итогам визита можно было бы предположить, что наметилось сближение между Ватиканом и Лондоном, но очень скоро оно сойдет на нет. Причина — англикане начнут рукополагать в священники женщин, а это вещь недопустимая для католиков. Идея понтифика слить воедино три религии потерпит крах уже при первой попытке. Англикане — самое близкое к Риму направление христианства после православия. Но даже с ними не получится наладить взаимопонимание.

Вернувшись с Британских островов, Иоанн Павел II встретился в Ватикане с Рональдом Рейганом. Американский президент тоже был глубоко верующим человеком, хотя не столь экзальтированным, как Картер. Его экономическая политика, пресловутая «рейганомика», шла совершенно вразрез с идеалами Войтылы, которые тот обозначил перед нью-йоркцами во время своего визита в США. Кроме того, Рейган имел за плечами развод, что также не могло прийтись по вкусу первосвященнику. В свою очередь, американский президент хорошо помнил холодный душ из Ватикана, когда римский папа поставил на одну доску «империю зла» и цитадель демократии в вопросе ядерной войны. Однако оба они почитали коммунизм за врага, и оба пережили покушение в 1981 году: американский президент едва не погиб 30 марта, когда при выходе из гостиницы «Хилтон» в него принялся палить безумец, желавший таким образом привлечь внимание актрисы Джоди Фостер. Рейган не состоял в оживленной переписке с Войтылой, но тоже почуял в понтифике родственную душу, а потому принял решение делиться с ним информацией, полученной от ЦРУ. Таким образом, Апостольская столица получила секретные данные о ситуации в Польше, СССР, Латинской Америке, Ливии и Ливане, о терроризме, оборонном потенциале Китая, силах НАТО в Европе, ядерных арсеналах США, СССР и Пакистана, переговорах на Ближнем Востоке, войнах на Шри-Ланке и в Чаде, химическом оружии, новейших советских разработках в области вооружений, голоде в Африке, инцидентах с подлодками, внешней политике Франции и даже о состоянии здоровья Брежнева. Войтыла со своей стороны тоже преподнес «подарок» лидеру США, потребовав от американских епископов прекратить критику «рейганомики» и военной программы Вашингтона.