Послышалась пара неуверенных выстрелов. Одна из пуль пролетела рядом с виском курьера; Фойерен не дрогнул, но со лба его тут же соскочила капля холодного пота.

– Не стрелять! – рявкнул человек таким голосом, что у охранников поместья дрогнули руки. – Не стрелять! Я хочу сперва с ним позабавиться.

– Черт возьми! Гостейн Швех, – процедил сквозь зубы Хитрец, который не спутал бы эту рыжую голову ни с чьей другой.

– Хочешь сдаться сразу? – крикнул ему мужчина.

– Ни за что! – с чувством воскликнул Фойеренгер Алентанс. – Давай за мной! – тихонько обратился он ко мне.

Полагая, что безумнее поступка Хитрец совершить уже не сможет, я каждый раз ошибалась. Мы все привыкли считать чудаковатым и эксцентричным Чьерцема Васбегарда, но именно одельтерский маг поступал по велению пусть циничной, но логики. Хитрец же предпочитал действовать… спонтанно.

Мельком осмотревшись, Фойерен увидел наше спасение в том, чтобы бежать в противоположную ограде сторону.

Гостейн Швех дал нам пару секунд.

Уже не скрываясь, мы быстро пересекли двор и остановились у деревянной двери, служившей, как решил Хитрец, «черным» входом в особняк. Судя по тому, что тонкий слой снега не был здесь притоптан, дверью никто не пользовался. Несмотря на почтенный с виду возраст, деревянное полотно выглядело крепким. И поскольку замок в нем был закрыт, в отсутствие ключа любому понадобился бы топор.

Но и нам с Хитрецом надо было во что бы то ни стало попасть внутрь: лишь в доме мы могли найти хотя бы какое-то оружие. Там мы могли выиграть время. На улице же мы оставались совершенно беззащитными. И поэтому Фойеренгер, собрав свои силы, остервенело и безумно навалился на дверь – и в этот момент сердце мое жалобно сжалось: шанс был до смешного невелик.

Заледеневшая дверь не поддавалась. «Ну же!» – крикнул с яростью Хитрец и сделал еще одну попытку: многие двери в Цесс открывались внутрь, и эта, судя по расположению петель, не была исключением. Наконец, к моему великому удивлению, деревянное полотно поддалось и по инерции увлекло за собой Хитреца – так, что он чуть не упал. Но быстро отшатнувшись в противоположную сторону, Фойерен удержался на ногах – и тут же вбежал в особняк. За ним поспела и я; все это заняло доли секунды.

Следом, уже настигая нас, гнался Гостейн Швех. Замысел полицейского заключался в том, что, если он убьет Хитреца в Империи Цесс, одельтерский закон не будет над ним властен.

* * *

Сегодня ли или когда-то еще, но встреча Хитреца со Швехом была предопределена. Если бы мы беспрепятственно сбежали из заточения и вернулись в Город Души, Фойерен сам назначил бы Швеху место и время.

Написав приглашение, Фойеренгер Алентанс запечатал бы его в конверт, а конверт сей попросил бы передать человеку, который уже не раз сталкивался с Горячей Головой на закоулках игорной жизни Цесс. Мне. «Пока ты на людях, твоей безопасности ничего не угрожает, – добавил бы он. – Не бойся вручить ему письмо. Главное, сделать это в салоне, откуда ты не уедешь в одиночестве».

Так мы поменялись бы с Хитрецом ролями, и курьером бы стала я. Именно моя рука быстро, чтобы скрыть дрожь, протянула бы Горячей Голове конверт с дерзновенным посланием, и Гостейн Швех, тут же прочитав его, возвестил бы негромко о том, что приглашение принято. Остаток вечера мы бы провели, играя в «фараон», и за каких-то несколько часов Эрсилия Нолетт-Бессонти лишилась бы двух тысяч лир. Таким мог быть один из вариантов.

Встреча Хитреца со Швехом была предопределена, и на откуп богам оставались лишь ее обстоятельства. Боги распорядились, чтобы встреча эта состоялась в гостиной заброшенной резиденции неизвестного хозяина.

Окинув беглым взглядом залу, Хитрец понял, что здесь нет ничего, кроме нескольких предметов мебели, занавешенных покрывалами, а трофейное оружие было снято со стен уже много лет назад. С потолка свисала заиндевевшая паутина; холодный, но затхлый воздух вызывал желание прокашляться. Грязные, пыльные окна не пропустили бы свет даже в солнечный день, а до восхода солнца здесь и вовсе устанавливалась почти беспроглядная темнота.

Когда Гостейн Швех ступил на порог, Хитрец успел оттолкнуть меня за отстоявший на пару футов от стены шкаф. Сам же Фойерен бросился в противоположную сторону, к другому мебельному заграждению. Как раз в тот момент, когда Горячая Голова, проделав два быстрых шага внутрь комнаты, выхватил с пояса два пистолета и выстрелил.

И по непреложным законам физики пули его должны были попасть в Хитреца.

Однако в тот момент, когда пули (неожиданно ставшие походить на горящие головешки и потому заметные в темноте) находились от Фойерена на расстоянии двух рук, перед курьером вдруг материализовались странные полубесцветные сгустки. Образования эти мгновенно растянулись в воздухе, образовав мерцающий барьер, – и выпущенные Швехом пули, ударившись о них, искорежились и упали на пол.

Послышался спешный и громкий стук каблуков – кто-то сделал шаг вперед и залихватски приставил одну ногу к другой, словно в танце. Гостейн Швех поднял взгляд и увидел, как на главной лестнице залы, что была за спиной Хитреца, показался мужчина.

Он спускался со второго этажа – хоть и быстро, но с таким видом, будто по закону сей особняк причитался именно ему. Человек был разодет, как на светский прием: расстегнутое пальто, темно-зеленый костюм-тройка, высокие сапоги на кнопках; а на голове – цилиндр, непременный атрибут аристократии. Здесь я и узнала одельтерского мага Чьерцема Васбегарда. Руки его отдавали красно-желтым свечением, и я, видевшая всю сцену из-за своего укрытия, тут же поняла, что используемое Васбегардом колдовство никак не могло быть магией иллюзии.

По правую руку от чародея остановился шедший следом за ним парень – помощник месье Алентанса Кадван Берм.

– Минус два патрона, Гостейн, – едва кратковременная защита близ Хитреца растворилась, объявил месье Васбегард с усмешкой. – У тебя осталось десять.

Похоже, Чьерцем и Кадван наблюдали за Швехом с тех пор, как тот показался во дворе. Парень, узнавший в отблеске факела давешнего попутчика, тут же снял полицейского с прицела. Чьерцем этого не увидел.

«К черту пули! Я придушу вас голыми руками», – подумал Швех. Он упал на пол и предусмотрительно откатился к занавешенному материей дивану – и тут же подавил приступ тошноты. Мебель в особняке, похоже, несколько десятков лет сражалась за свое существование, но давеча сдалась и от сырости и плесени начала гнить, испуская теперь настолько едкие миазмы, что даже холод не смог усмирить их.

Надо заметить, Хитрец и ранее готов был вступить в схватку, и пускай вместо оружия он располагал лишь железной дубиной тюремного надсмотрщика. Но появившийся Васбегард разрушил концепцию честного боя: теперь преимущество оказалось на стороне Фойерена. Впрочем, чародей и сам говаривал о том, что хвастаться честностью ему не приходилось.

Вот и теперь одельтерский чародей окликнул Хитреца, вынул из-за пояса пистолет и бросил его курьеру. Ловким движением Фойеренгер поймал его и, проверив заряд, тут же устремился по направлению к Швеху.